Виктор подтащил тяжелую охапку ветвей бальзамина и положил его поближе к ногам Ричарда.
— Принести еще?
Носком сапога Ричард потыкал груду ветвей, проверяя ее плотность, прикидывая размеры незастланного пространства.
— Нет, думаю с тем, что принесет Никки, должно быть достаточно.
Никки сбросила свой груз рядом с Виктором. Ему казалось странным, что Никки выполняет такую работу. Даже перетаскивая охапки ветвей бальзамина, она имела королевский вид. Кара тоже была поразительно красива, но ее смелая манера держаться заставляла воспринимать ее совершенно естественно — сооружала ли она убежище в лесу или поднимала тяжелую булаву, чтобы убить врага. Никки же в лесу выглядела абсолютно неуместной — как будто она вот-вот начнет жаловаться на грязную работу и доставленные неудобства, хотя она никогда такого не делала. Она вообще не была склонна жаловаться, чего бы Ричард не просил ее сделать, только выглядела она совсем не приспособленной для такого занятия — ее вид был слишком благородным и величественным для перетаскивания ветвей и сооружения шалаша.
Теперь, когда она принесла достаточно веток бальзамина, нужных Ричарду, Никки спокойно стояла под каплями дождя, стекающими с ветвей деревьев, обхватив себя руками, вся дрожа. Пальцы Ричарда оцепенели от холода, пока он быстро связывал оставшиеся ветки. Он видел, как работала Кара, изредка засовывая руки подмышки, чтобы отогреть. Только Виктор никак не показывал, что замерз. Ричард подумал, что большую часть времени кузнеца согревает его негодование.
— Почему бы вам троим не поспать — сказал Виктор, когда Ричард пристроил последние ветки. — Я подежурю, если никто не возражает. Я не очень хочу спать.
По голосу, в котором слышался затаенный гнев, Ричард понял, что Виктор не сможет спать весьма долго. Он отлично понимал горе Виктора. На его месте он не один час провел бы, пытаясь думать о том, что он скажет матери Феррана и родным других своих товарищей.
Ричард понимающе положил руку на плечо Виктору.
— Мы не знаем, что нам угрожает. Пожалуйста, разбуди нас, если услышишь или увидишь что-то необычное. И не забудь забраться внутрь и поспать; завтра будет долгий путь. Мы все должны быть сильными.
Виктор кивнул. Ричард наблюдал, как кузнец накинул на плечи плащ, перед тем, как схватиться за корни и виноградные плети, чтобы забраться на скалу над убежищем, откуда удобнее было наблюдать. Ричард задумался, что было бы, если бы Виктор остался с отрядом. Он вспоминал о расколотых деревьях, глубоких разломах в земле, сделанных с такой силой, что опрокинуло тяжелые камни и разорвало толстые корни. Он вспоминал разорванную кожаную броню, разбитые кости, разбросанные части тел, и был рад, что в момент нападения Виктора не было с его людьми. Даже тяжелая булава, мощное оружие кузнеца не смогло бы остановить то, что там произошло.
Никки прижала руку ко лбу Ричарда, проверяя нет ли лихорадки.
— Ты должен отдохнуть. Сегодня ты охранять не будешь. Мы справимся втроем.
Ричард хотел возразить, но знал, что она права. Это не сражение, которое он должен выиграть, он просто кивнул, соглашаясь. Кара, готовая поддержать Никки в этом споре, снова высунула голову наружу через маленький просвет между ветками.
В сгущающейся темноте окружающие звуки стали перерастать в пронзительный треск. Теперь, когда постройка укрытия была закончена, этот шум стало трудно игнорировать. Весь лес стал казаться заполненным трескучими звуками. Никки, наконец, заметила это и замерла оглядываясь.
Она нахмурилась.
— Что это? Что за звуки?
Ричард отщипнул со ствола пустую шкурку. Вокруг все деревья были покрыты этой бледной шелухой размером с палец.
— Цикады. — Ричард улыбнулся про себя легкому призраку того существа, что когда-то жило в шкурке, лежащей сейчас на его ладони. — Это остается после того, как они линяют.
Никки глянула на пустую кожицу в его руке и обвела быстрым взглядом других насекомых, цепляющихся за деревья.
— Хотя большинство моей жизни прошло в городах, под крышами закрытых помещений, после отъезда из Дворца Пророков я много времени провожу под открытым небом. Эти насекомые необычны для леса; я не помню, чтобы раньше видела или слышала их.
— Ты и не могла. В последний раз, когда я их видел, я был ребенком. Этот вид цикад появляется из-под земли один раз в семнадцать лет. Сегодня первый день, как они начинают появляться. Они будут тут еще несколько недель, в это время они спариваются и откладывают яйца. Потом мы не увидим их еще семнадцать лет.
— В самом деле? — спросила Кара, втягивая голову назад. — Каждые семнадцать лет? — Мгновение она обдумывала услышанное, затем нахмурилась и глянула в сторону Ричарда. — Им лучше не мешать нам спать.
— Из-за их количества, их звук оставляет незабываемое впечатление. Их песня перемещается в лесу, повышаясь и понижаясь, словно музыкальная волна. Тихой ночью их крики могут казаться оглушающими, но этот звук легко убаюкивает. Хотите — верьте, хотите — нет.
Удовлетворенная тем, что шумные насекомые не будут мешать ей спать, Кара снова высунула голову наружу.
Ричард вспоминал свое удивление, когда Зедд впервые показал ему этих необычных существ и рассказал об их семнадцатилетнем жизненном цикле. Для ребенка это было незабываемое впечатление. Зедд тогда сказал ему, что в следующий раз он их увидит, когда будет уже взрослым мужчиной. Пораженный Ричард тогда обещал себе, что когда в следующий раз встретит эти существа, он проведет больше времени, чтобы хорошенько рассмотреть их, пока они не спрятались обратно под землю.
На него накатила волна грусти и сожаления по тому невинному времени его жизни. В детстве возвращение цикад представлялось ему самым удивительным событием его жизни, и семнадцатилетнее ожидание казалось ему самой трудной задачей, которая предстояла ему в жизни. И вот они вернулись.
И теперь он был взрослым. Он бросил пустую шелуху.
Ричард снял мокрый плащ и следом за Никки заполз в их убежище, тщательно закрыв за собой вход. Толстый слой ветвей приглушил тонкое пение цикад. Непрерывное гудение навевало сон.
Он был доволен, что ветви бальзамина не пропускали дождь, и убежище оставалось если не теплым, то хотя бы сухим. Пол был застлан толстым слоем веток, так что у них будет относительно мягкая и сухая постель. Хотя дождь не проникал через навес, но влажный туман пронизывал все вокруг. Легкие облачка пара образовывались при каждом выдохе.
Ричард устал от сырости. После постройки убежища он был весь покрыт корой, иглами и грязью. Руки были липкими от древесного сока. Он не помнил, чтобы когда-нибудь еще был таким несчастным от ощущения грязи и песка, налипших на влажную одежду и кожу. Но, по крайней мере, от сосновой хвои и листьев бальзамина стоял приятный запах.
Он сожалел, что не может принять горячую ванну. Он молился, чтобы Кэлен было сухо, тепло и безопасно.
Как бы ни был он утомлен, как бы ни убаюкивало его пение цикад, были вещи, которые необходимо было обдумать. Это было важнее сна, важнее его простого детского удивления.
Он должен был выяснить то, что знала Никки о причинах гибели отряда Виктора. Слишком многое было с этим связано, чтобы просто отмахнуться от этих мыслей. Битва произошла там, где за несколько дней до того останавливались Ричард, Кэлен и Кара. Что еще важнее, те, кто убил их товарищей не оставили никаких следов, по крайней мере таких, которые он мог бы обнаружить. Не считая того сдвинутого камня, Ричард, как ни искал, не смог найти никаких следов Кэлен или ее похитителей.
Прежде чем уснуть, Ричард решил с помощью Никки непременно разобраться в том, что же убило их людей.
Глава 8 (Jane)
Ричард развязал ремни на своем спальном мешке и развернул его в узком пространстве между двумя другими.
— Никки, там, где были убиты наши люди, ты сказала, что это было кровавое безумие. — Он прислонился к скале, образовавшей стену их убежища. — Что ты имела в виду?