Его начали преследовать. Чарльз Винсент знал, что они настолько же ускорены относительно него, насколько он ускорен относительно обычного мира. Для них он выглядел неподвижной статуей, застывшим мертвецом. В свою очередь он не мог их ни видеть, ни слышать. Они преследовали его и пакостили по мелочам. Но он по-прежнему не отвечал на вызов.
В конце концов они пришли к нему, чтобы провести собрание. Люди без лиц материализовались в его комнате.
— Итак, выбор, — сказали они. — Ты ставишь нас в неловкое положение, вынуждая напоминать об этом.
— Я не стану одним из вас. От вас пахнет Ямой — древней глиной, из которой делали таблички в стране между реками… запах народа, который существовал до появления людей.
— Наша цивилизация существует очень долго, — сказал один из них, — и мы решили, что так будет вечно. А вот Сад[6], который был рядом с нами… ты знаешь, сколько продолжалось его цветение?
— Понятия не имею.
— Меньше одного дня. Все произошло очень быстро, и к наступлению ночи их изгнали. Наверное, ты предпочел бы иметь дело с чем-то более постоянным?
— Я в этом не уверен.
— А что ты теряешь?
— Надежду на вечную жизнь.
— Но ты же не веришь в нее. Ни один человек по-настоящему не верит в вечную жизнь.
— Пусть ни один человек не верит в вечную жизнь, но ни один человек и не отвергает ее существование.
— Так или иначе, вечная жизнь недоказуема, — сказал один из безлицых. — Вечность не может считаться доказанной, пока никто не знает, есть ли у нее конец. Но в случае наступления конца она будет опровергнута. Вы же не хотите все время мучиться вопросом: «А что, если все закончится в следующую минуту?».
— Мне представляется, что если мы переживем плоть, то это будет своего рода гарантией.
— Но ты не уверен ни в том, что сможешь пережить плоть и получить гарантию, ни в том, что сможешь эту гарантию принять. А мы вплотную подошли к вечности. Когда время мультиплицирует само себя и это повторяется раз за разом, что это, как не эмуляция вечности?
— Я так не думаю. Я не приму ваше предложение. Один из вас сказал, что я слишком привередлив. Итак, теперь вы убьете меня?
— Мы лишь позволим тебе погибнуть. Выиграть гонку в одиночку невозможно.
После этого Чарльз Винсент вдруг почувствовал себя повзрослевшим. Он понял, что ему не быть ни полтергейстом, ни шестипалым существом из Ямы, что это не его стезя. Он понял, что придется заплатить за каждую выгаданную минуту. Поэтому он стал использовать свои способности на полную катушку. Какие бы возможности ни открывало абсолютное овладение человеческими знаниями, он попытается их реализовать.
Он сильно удивил доктора Мейсона эрудицией, приобретенной благодаря медицинским справочникам, а доктор продемонстрировал озабоченность, которая рассмешила Винсента. Вопреки опасениям своего врача Винсент чувствовал себя превосходно. Возможно, он не такой активный, как прежде, но только потому, что теперь он старается избегать бессмысленной суеты. Он по-прежнему оставался призраком библиотек и музеев, но его удивили сообщения, в которых вместо молодого призрака упоминался призрак-старик.
Он стал реже наносить мистические визиты Дженнифер Парки. Ее восклицания, адресованные призраку, вгоняли его в уныние.
— Твои прикосновения не такие, как раньше. Бедняжка! Чем я могу тебе помочь?
Винсент решил, что она слишком молода, чтобы понимать его, хотя по-прежнему был ею очарован. Он перенес свою привязанность на миссис Милли Молтби, вдову, которая была старше его, по меньшей мере, на тридцать лет. Ему нравились ее манеры, по-девичьи жеманные. А кроме того у нее был острый ум, она верила своим чувствам и тоже воспринимала посещения призрака без страха, ограничившись коротким приступом паники при первой встрече.
6
В Вавилоне располагались висячие сады Семирамиды — одно из чудес света. В данном случае Человек без лица говорит об этих садах как о библейском рае, откуда были изгнаны Адам и Ева. (Прим. ред.)