Потом они замерли напротив друг друга: Сайнек — чуть выше человека на краю твердой скалы, Гарамаск — на покатой полосе щебня, который скользил под ногами, оползал волнами и перетекал, как вода, через край в пропасть. Чаво, болван оганта, жевал тигровую травинку и смеялся.
С изумлением Гарамаск заметил в глазах ягуара почти абсолютный интеллект. Это была личность, разумное существо, и неважно, к какому виду оно относилось. Разумный взгляд был почти дружелюбен, и двое поняли друг друга без слов. Они будут драться не на жизнь, а на смерть, но они признали, кем они являются на самом деле: представителями высшей расы — Ягуаром, Человеком, Рогха — первородными, не подлежащими сравнению с оганта, свинами или ленивцами.
Гарамаск попытался соскочить с полосы стекающего щебня. Он обменялся с Сайнеком мощными ударами, пропустил несколько очень сильных, потерял равновесие и, поехав по щебню, едва не сорвался вниз.
— Ничего не бойся, папа Гарамаск! — крикнул оганта Чаво уже откуда-то сверху. — Я столкну на Сайнека валуны и убью его.
И Чаво покатил валуны — торопливо, неточно, опасно. По его придурковатому смеху Гарамаск понял, что болван целится вовсе не в Сайнека, а пытается сбить его, Гарамаска, или вызвать оползень щебня, который увлек бы человека вниз.
Чувствуя одновременно ужас и прилив отваги, что было характерно для него в моменты смертельной опасности, Гарамаск отчаянно заработал ногами, пытаясь подняться выше по скользящим камешкам. И снова сошелся с ягуаром.
— Я такой же большой, я такой же сильный, я такой же опасный, черт возьми, я как зверь, — бормотал Гарамаск. — Я совсем рядом с тобой, добрый друг. Если я полечу с горы, ты полетишь со мной.
Но Гарамаск ошибся. Ягуар оказался зверем получше. В ближнем бою он превосходил человека, хотя латы, защищающие шею и пах противника, озадачили Сайнека.
— Чаво, кто там поджидает внизу, собираясь прогрызть мой череп? — свирепо проревел Гарамаск. — Кто мечтает расколоть мне голову и сожрать мозг? Это не Сайнек, это падальщики: несколько из них внизу и один выше по склону — ты!
— Папа Гарамаск, — прыснул сверху Чаво, — ничего не бойся. Я столкну валуны и убью Сайнека.
И он продолжил скатывать валуны на сцепившихся человека и ягуара, целясь сразу в обоих.
Гарамаск проигрывал схватку и все ниже соскальзывал по щебню. Он потерял клыки-насадки и обломил один зуб, когда пытался перегрызть сухожилия ягуара, и теперь давился собственной кровью. Он рубил Сайнека налокотными и наколенными кинжалами, полосовал когтями и шпорами, но зверь едва не распотрошил Гарамаска задней лапой, которая одна заменяла все холодное оружие человека. В последний раз он вырвался из объятий разъяренного ягуара и завертелся на полосе щебня, пытаясь удержаться на месте и не скатиться вниз.
Чаво нацелил на Гарамаска валун покрупнее, чтобы помочь ему преодолеть расстояние до обрыва. Ягуар приготовился для завершающего удара и метнулся вдоль края твердой скалы. Валун угодил точно в тело зверя. Сильный удар опрокинул ягуара в поток скользящих камешков. Зверь не сумел затормозить, скатился с горы и полетел в пропасть.
— Папа Гарамаск, я спас тебе жизнь! — радостно крикнул сверху Чаво. — Но я должен быть уверен, что Сайнек действительно мертв. Я буду сбрасывать валуны до тех пор, пока не удостоверюсь, что с ним покончено.
И Чаво покатил валуны, рассчитывая сшибить Гарамаска с ног, а тот метался по скользящему щебню, увертываясь от катящихся камней. Три, шесть, девять валунов пронеслось мимо. Потом Чаво замешкался, выкатывая из углубления особо крупный валун. Под ногу Гарамаску попал скрытый щебнем выступ камня, и он быстро перебрался на твердую поверхность.
Чаво повернулся и оказался лицом к лицу с человеком. Гарамаск — окровавленный, изувеченный, лишившийся уха, разящий потом и полный призрачности, ибо часть призрака из летящего к земле зверя перешла в человека… И болван Чаво. Ну что можно сказать о Чаво, болване из рода оганта? Мог он теперь посмотреть прямо в глаза Гарамаску? Нет. Но он никогда и не смотрел, ведь все оганта косоглазые от природы. Побледнел ли он, столкнувшись с Гарамаском нос к носу? Трудно сказать, если речь идет об оганта. Однако голубой румянец — обычный цвет его лица — немного поубавил яркости.
— Что же ты мешкаешь, проводник Чаво? — спросил Гарамаск тоном готового извергнуться вулкана. — Вперед! Мы еще не достигли вершины первой горы. Мы убили всего лишь одну жертву из четырех. В путь!
Они продолжили восхождение и потратили на это весь остаток дня. Они видели много-много сайнеков, улепетывающих прочь без оглядки, но ни разу не встретили самого Сайнека. Некоторое время Сайнека не будет в живых. Гарамаск отстегнул кинжалы и часть доспехов и повесил на пояс. Подниматься стало легче. С последними лучами солнца охотники добрались до вершины Домбы, первой горы Тригорья.