— Я хочу знать, что такое ограниченный человек. Хочу знать, почему дети обзывают меня оловянной башкой. Откуда они узнали, что мой отец был старьевщиком?
— У тебя нет отца. Мы вводим в каждого из вас базовый набор понятий, лексику, чтобы оперировать ими, некоторый объем воспоминаний и виды какого-нибудь далекого городка. Тебе достались эти, но здесь нет никакой связи с тем, что дети тебя дразнят оловянной башкой, потому что они, как и все жестокие создания, интуитивно угадывают, что способно причинить тебе боль. А угадав, об этом не забывают.
— Значит, я и вправду оловянный?
— Не совсем. На самом деле в тебе семнадцать процентов металла и менее трети процента олова. Ты создан из животных, растительных и минеральных волокон. Для твоего производства и программирования потребовались значительные усилия. Но по сути насмешки детей верны.
— Но если я Тони — Оловянная Башка, как я могу удержать в уме всех людей мира?
— У тебя нет ума.
— Тогда в моем мозгу. Как все это может поместиться в одном маленьком мозгу?
— Твой мозг находится не у тебя в голове, и он далеко не маленький. Ладно, лучше один раз показать, что сто раз объяснять. Пойдем, я покажу тебе твой мозг. Я всегда говорил, что толика знаний тебе не повредит. Мало кому выпадал шанс совершить персональную экскурсию по собственному мозгу. Ты должен сказать мне «спасибо».
— Боюсь, для этого уже поздно.
Они вошли в охраняемую зону и спустились в недра главного здания. Там располагался мозг Энтони Троца — в особом смысле ограниченного человека.
— Самый крупный в мире, — похвалился полковник.
— Насколько крупный?
— Его объем — тысяча двести кубических метров.
— Ничего себе! И он мой?
— Им пользуешься не ты один. Но можешь считать, что он твой. У тебя есть доступ к его данным. Ты — его продолжение, его дополнение, его посыльный.
— Полковник Купер, как давно я живу?
— Ты не живешь.
— Хорошо, как долго я был таким, как сейчас?
— Последний раз тебя перепрограммировали три дня назад после уточнения параметров. На этот раз мы добавили нервозность и мнительность. Персона, переполненная дурными предчувствиями, более склонна подмечать незначительные детали.
— И каково мое предназначение?
Они возвращались обратно в офисную зону, и Энтони было грустно расставаться со своим мозгом.
— Это фильтр-центр, — объяснял полковник Купер, — а твоя цель — служить своего рода фильтром. У каждого человека есть едва заметная аура. Это его характерная особенность, часть его личности и индикатор его намерений. При определенных условиях можно зарегистрировать электрическое и магнитное поле ауры и даже ее визуальную составляющую. Накопитель, который мы только что осмотрели, то есть твой мозг, сконструирован так, чтобы находится в контакте со всеми аурами в мире одновременно, сохранять в памяти их местоположение и прочую информацию. Накопитель содержит множество схем для каждого из нескольких миллиардов объектов. Тем не менее для более эффективного его функционирования понадобилось сконструировать несколько мобильных искусственных разумов. Ты — один из них.
Энтони слушал полковника и смотрел в окно.
На улице собаки и дети терзали новую жертву, и сердце Энтони переполнилось сочувствием.
— Твоя задача, — продолжал полковник, — подмечать необычные ауры и все странное в поступках и действиях их владельцев. Ну вроде того, о чем ты пришел рассказать.
— Вроде тех семерых, что недавно появились в нашем мире, но они не родились?
— Да. Мы уже несколько месяцев ожидаем прибытия первых инопланетян. Нам нужно знать, где они. Рассказывай!
— А вдруг они не инопланетяне? Может, они ограниченные люди вроде меня?
— У ограниченных нет ауры, они не люди и даже не живые. Ты бы не получил о них информацию.
— Так откуда я знаю всех ограниченных: Адриана, Веллингтона и других?
— Ты знаком с ними лично, не через машину. Но хватит задавать вопросы. Быстро назови координаты инопланетян. Может оказаться, что фильтр-центр — их главная мишень. Машине потребуются часы, чтобы распутать этот клубок. Твое главное предназначение — служить интуитивным детектором.
Но Тони Оловянная Башка ничего не сообщил. Он только подумал про себя — точнее, своим мозгом, расположенным в ста метрах отсюда: «Их местоположение — совсем рядом. Если бы полковник не думал так много, он бы видел мир гораздо яснее. Он бы помнил, что проклятые дети и собаки любят терзать тех, кто не является человеком. Все ограниченные в нашем районе учтены, и полковник бы понял, что дети и собаки пристают к инопланетянину — там, внизу, на улице. Это как раз и есть координаты из моего мозга.