Трор насупился:
- Чего-о?
- Уже забыл, что завтра меня казнят?
- И чего такой довольный? - заметив улыбку собеседника, вопросил гном. - Моё общество так надоело? А не ты ли ржал с моих историй?
Эльф набрал полные лёгкие воздуха и благоговейно промолвил:
- Завтра я увижу солнечный свет... Солнечный. Настоящий. Сочный. А не блеклый от масляной коптилки надзирателя.
- Ты прав, - тоном философа выдал Трор. - Пленников казнят на площади, под открытым небом.
- То-то и оно.
- Всё равно не разумею. Только безумец станет с нетерпением ждать своей казни. Э-хе-хе... К тому же ты сказочно богат. Любой бы не отказался. Потрындел - и мешок золота. Впрочем, дам совет. Сапфирами бери. Всегда в цене!
Перворожденный не слушал, в мыслях уже стоял на эшафоте. Эрнанис променял бы все драгоценности мира и тысячи лет жалкого существования во мраке на миг солнечного света.
- Сумасшедший... - поставил диагноз Подгорный житель и лёг на подстилку из тростника.
«Как жаль, что это будет завтра, а не сегодня», - горестно подумал сокамерник и вспомнил последние минуты свободы. За это не требовал от гнома бриллиантов. Платило собственное сердце. Щемящей болью...
*****
Зелёные плащи шестерых эльфов терялись в дубовой листве. Солнечные лучи пробивали густые кроны. На дороге устроила представление причудливая игра света и тени. Ожидая врагов, Эрнанис норовил очистить сознание и всматривался до рези в глазах. Вчерашние события, однако, навязчиво лезли в голову.
Пущенные громадными катапультами валуны превращали вековые стены столицы Перворождённых в россыпь каменной крошки. Скрипя колёсами и звякая цепями, тараны вышибли центральные ворота. Вслед за брызгами щепок в город стальной волной хлынули захватчики. Тысячи рыцарей смели три сотни воинов гарнизона. Многочисленные колдуны испепелили дюжину эльфийских магов. Лишь чудом Эрнанису и его друзьям удалось вырваться из окружения.
Стук копыт вымел из головы картину крушения столицы. Враг приближался.
Людишек много. Очень...
Словно река ртути течёт колонна закованных в сталь рыцарей. Могучие кони вздымают клочья ржавой пыли, бойко прядают ушами. Над строем гордо реет отороченный жёлтой бахромой, чёрно-белый штандарт. Эрнаниса колотит от гнева - такие же знамёна намедни взвились над столицей, испоганили небо, изрезали солнце.
Амуниция на вояках нешуточная: чешуйчатые доспехи, кольчуги, шипастые наплечники, шишаки. В шагреневых ножнах покоятся мечи, по золочёным эфесам змеятся алые молнии - бесспорно, усилены заклинаниями. За спинами отдыхают арбалеты, их болты немало кровушки попили и ещё попьют. Впереди процессии на здоровенном вороном мерине восседает витязь в закрытом рогатом шлеме. К луке седла приторочен протазан.
Посреди солдат сверкает лысиной священник. И как эту гадину земля носит?
Отменно исполненное стрекотание сороки послужило командой для эльфов. Дружно щёлкнули тетивы. И стрелы с белым оперением полетели к жертвам. Парочка отыскала узкие щели в шлеме предводителя. Ослеплённый вояка истошно заорал. Ещё четыре стрелы сразили квартет рыцарей. Что-что, а стрелять остроухие умели.
Следующие выстрелы подкинули дров в костёр разгоравшейся паники. Напуганные лошади ржали. Вяло звучали команды. Замертво валились воины.
Наобум щёлкнули арбалеты. Хрустнули ветки. Посыпались листочки и жёлуди.
Каплоухого священника на кауром рысаке выбило из седла. Со стрелой в горле святой отец привстал. Захлебнулся молитвой и кровью. Обезумевшие кони втоптали в дорожную пыль.
Азарт охватил молодых Перворождённых. Внимание рассыпалось бусами с разорванной нити. Среди колонны рыцарей тускло забрезжил шафранный кокон. В нём проступила фигура в балахоне.
Под горловые напевы колдуна из-под седых кустистых бровей зловеще сверкнули агатовые глазёнки. На мгновение опоздал блеск шести синих лучей.
Эльфов будто оглоблями огрело. Пошатнулись. Снизу вверх метнулась земля. И двинула в лоб.
Эрнанису казалось, что расплавленный мозг вытекает через уши. Тело окоченело. Во рту привкус металла.