— Следит ли за радаром Биксел?
— Да. Пока ничего нет.
— Держи с ним постоянную связь, не дай ему заснуть. Чейн...
— Да?
— Узнай, кто возглавляет специалистов, и приведи его ко мне.
— Где вы будете находиться?
Дайльюлло глубоко вздохнул и сказал: "Там".
Один из проломов в борту гигантского корабля вхоланы превратили во временный вход. Все другие пробоины и щели металлической обшивки они прикрыли листами из прочного пластика для защиты от ветра и постоянной мелкой пыли.
По покрытым песком ступенькам Дайльюлло поднялся к временному входу, прошел внутрь и оказался в совершенно ином мире.
Чейн шагал вдоль громадного судна к куполообразной постройке, в которую собрали всех вхоланов, и не думал ни о судне, ни о вхоланах. Его мысли были далеко, за пределами этого леденящего душу неба, там, где шел бой между двумя тяжелыми крейсерами и эскадрильей Звездных Волков. Интересно, думал он, как завершится бой, кто погиб.
Чейн не любил попусту терзать свою душу. Он ненавидел Звездных Волков, хотел их смерти, знал, что они убьют его, не испытывая не малейшей жалости, и все же...
Те часы, что он провел на борту корабля наемников, были одними из самых тяжелых в его жизни. Как все несправедливо: ты должен воевать с сородичами и поздравлять человека, который побил их потому, что ты научил его, как это делать. Впрочем Чейн не припомнит, когда его жизнь была бы простой, без проблем; это была плата за то, что он был Звездным Волком, гордым и сильным, полноправным членом братства; это была плата за Галактику — чудесное место, где можно вдоволь грабить и гулять, словом делать все, что пожелаешь.
И вот теперь из-за того, что собратья выступили против него, он вынужден примкнуть к овцам; уже одно это плохо, но еще хуже, что один из наемников пришелся ему по душе. Дайльюлло был всего лишь человек, но в мужестве ему не откажешь. Ни один Звездный Волк не смог бы действовать лучше. Чейну тяжело говорить это, даже самому себе, но от правды не уйдещь.
Черт побери, что они там делают эти быстрые маленькие корабли, кусавшие и терзавшие крейсер? Они здорово его потрепали, это уж точно, иначе другой крейсер никогда не отправился бы на помошь. Чейн улыбнулся с неизменной гордостью. Вхоланы решили, что лучше преподнести эту планету наемникам на серебряном подносе, чем подвергнуть себя риску прорыва Звездных Волков.
С одним тяжелым крейсером Звездные Волки могут справиться. Но не с двумя. _Мне следовало бы быть с вами, помогать вам, думал Чейн, а не радоваться тому, что вас задержал один крейсер, не надеяться на то, что второй крейсер разнесет вас в прах._
Ведь эти самые крейсеры, возвратившись сюда, сделают, вероятно, то же самое с ним, Дайльюлло и остальными наемниками.
Ну, что ж, во всяком случае это будет решением его собственных проблем. Презирая всякое копание в своей душе, Чейн постарался избавиться от эмоций, которых раньше никогда не испытывал. К черту все это!
Показалось куполообразное строение, и Чейн вошел в него. Помещение типа гостиной или общего зала было набито вхоланами, которых зорко, со станганами наперевес стерегли четыре наемника во главе с Секкиненом. После того, как Чейн передал Секкинену распоряжение Дайльюлло, потребовалось несколько минут, чтобы преодолеть полуистеричный гвалд толпы и опросить на галакто гражданских специалистов. В конце концов ему представили тощего вхолана с видом ученого в измятой синей тунике. Вхолан уставился на наемников с надменностью, к которой был примешан испуг школьника, неожиданно встретившего на своем пути группу здоровых хулиганов. Он сказал, что его зовут Лабдибдин и он возглавляет исследовательские работы.
— Но, — добавил он,— хочу сразу заявить: я ни в чем не буду с вами сотрудничать.
— Вы можете сказать об этом Дайльюлло,— пожал плечами Чейн.
— Не потеряйте его,— напутствовал Секкинен.
— Не потеряю,— заверил Чейн и взял Лабдибдина за руку. Он так сжал ее, что вхолан поморщился от боли и, поразившись, что у человека может быть такая сила, удивленно посмотрел на Чейна. Тот улыбнулся:
— Мы не хотим сделать ничего плохого. Пойдем со мной.
Вхолан пошел. Церемонно, словно на деревянных ногах, он двинулся впереди Чейна. Выйдя из помещения, они отправились по холодному песку вдоль прогнившей громадины корабля. Это чудовище, подумал Чейн, наверное, около мили длиной и четверть мили высотой... теперь совершенно ясно, что судно никогда не предназначалось для посадки.