— Нет Феклистовой, не приедет сегодня. Заболел ребенок у нее.
— А чего ты мне раньше не сказала? — взвился режиссер и, переходя на фальцет, прокричал: — Вы мне сегодня хотите совсем съемочный день сорвать? Не выйдет… Феклистова уволена! Не обсуждается!
— Так у нее больничный, как вы ее уволите?
— Найду как, найду! Дерябина попрошу, он в сценарий впишет, что она в город уехала… навсегда, легкой жизни искать, пошла на реку и утопла нечаянно, в поле в снежную бурю сгинула, под копытами коня погибла, в хате сгорела… Еще версии нужны?
— Чего снимаем тогда? — повторил свой вопрос оператор.
— Я же сказал, приход подружки!
— Семен Петрович, так нет же подружки, как это снимать?
— Приход новой подружки с новостью о смерти старой подружки.
— Крутяк! А если Дерябин не одобрит? — засомневался оператор.
— Плевать! Снято уже будет, договорюсь как-нибудь! Марина, есть кто у нас свободный на новую подружку?
— Не-а… в четыре только Агапова подъедет, ее можно взять, она мать родную продаст за то, чтобы место Феклистовой занять. Они же в жутких контрах еще со съемок фильма «Буря в ночной вазе».
— Время одиннадцать утра, до четырех ждать не можем!
— Так я же предлагаю, Семен Петрович, давайте меня с Катюхой, хоть на печурке можем расположиться, хоть на скамеечке, можем в сенях…
— Сева, я сказал ведь, иди покури, не трахай мне мозг своими сексуальными фантазиями. И потом, я уперся! Могу я побыть немного самодуром! Сказал — будем сцену с подругой снимать, значит, будем! Нет подруги — найдем! Я хоть уборщицу сейчас переодену, но сцену сниму! Вы, суки, достали меня!
Вдруг он перестал орать и стал кровожадно всматриваться в темноту! Взгляд его остановился на мне.
Я поняла, что это мой звездный час, и сделала шаг из тени в свет как в прямом, так и в переносном смысле.
— Семен Петрович, я могу сыграть подругу, хотите?
— Хочу! А вы кто? Я не узнаю вас…
Я вышла на центр площадки и сняла кепку.
— Меня зовут Феврония… — начала я, но режиссер меня прервал:
— Как? Феврония? Какая прелесть!
Режиссер подошел вплотную, пристально меня разглядывая.
— Так, зубы покажи. Улыбнись-ка широко. И волосы распусти.
Я повиновалась.
— Не могу понять, что-то в тебе не так…
— У меня глаза разные — один голубой, другой зеленый.
— Ох, ядрена матрона… и правда. Первый раз вижу блондинку и с разноцветными глазами.
— А нас всего-то один процент на планете, — подкрепила я свою уникальность в процентном соотношении.
— Мне уже все нравится. И внешность необычная, и имя это… Ф… Ф… Ф
— Феврония, — напомнила я ему.
— Феврония, да так сейчас уже и не называют… а сокращенно как, Феня?
— Ага…
— Фенечка, я вас беру, вы прямо с этим именем и будете в сериале. Марина, быстро ее на грим и в костюм! Давайте пока Севу отснимем в окошке! Катя, готова?
— Я готова, но у меня вопрос…
— Катюша, милая моя, потом все вопросы, потом… где Сева?
— Так, вы же курить его отправили!
— Позовите, перекур окончен.
Севу быстро позвали. И они начали, наконец, снимать. Я сидела в небольшом вагончике и, пока меня гримировали и одевали, думала: во-первых, откуда у меня взялась такая смелость. Во-вторых, что у меня может сейчас ничего не получиться. В-третьих, что скажет на это Владислав. В-четвертых, что расклад сработал… И еще было и в-пятых, и в-шестых…Было бы, наверно, и в двадцатых, но меня позвали на площадку.
— Ваш выход, Феврония! — сделав пригласительный жест, сказал Семен Петрович.
Владислав вернулся на площадку, когда я была в кадре. На мне был длинный сарафан, волосы убраны под разноцветный платок. По задаче режиссера Катя рыдала, а я ее успокаивала. Краем глаза я заметила, что Владислав меня ищет и не узнает в гриме. Точнее, он даже и не смотрит на съемочную площадку. От этого выражение моего лица приняло растерянный вид.
— Толя, возьми Феню крупным планом, — обратился Семен Петрович к оператору. — Как замечательно играет. Откуда эта актриса, Марин, как фамилия? Надо утверждать! Пусть Дерябин прописывает новую сюжетную линию с ней.
— Это не актриса, это Владислав привел. Знакомая его.
— Владик, откуда ты взял такое сокровище? — обратился режиссер к Владиславу.
Владислав наконец понял, что девушка в сарафане и платке — это я.
— Семен, ты чего, Феню решил снять? Не понял, чего это вдруг?
— Долго рассказывать, как всегда, бардак на площадке, надо как-то выкручиваться. А тут она подвернулась на мое счастье. Можно ее взять?
— Семен, отойдем в сторонку.