От белых-белых парусов.
Но белый парус все недвижим,
Спадает с рей безвольно вниз,
И досок скрип один лишь слышен,
И тихий капитанский свист.
А та мелодия стократно старше,
Чем мудрый седовласый кок,
Но тот о странных чудесах расскажет,
С печалью глядя на восток.
Расскажет, как в забытом море,
Среди туманов и дождей,
Блуждает парусник безмолвный
С эскортом призрачных огней.
Он день от дня скользит по волнам,
Утратив нечто под Луной,
И дальше в море все уходит,
Ведомый призрачной звездой.
Еще старик споет о славных
Морских сраженьях в вихре лет,
О всех великих капитанах,
Терявших в битвах жизнь, не честь.
Но всех сильнее любит сказку
Команда из больших детей,
Про островную черепаху,
Чей панцирь больше крепостей.
За остров часто принимали,
Там якорь брошен был не раз.
И сотни раз рассвет встречали,
В ее тропических лесах.
Но вдруг внезапно оборвался
На полуслове тот рассказ...
Согнулись мачты, вздулся парус -
Очнулся ветер ото сна.
И зычный голос капитана
Как прежде бодро прогремел.
Привычным днем зажил корабль,
И вдаль по волнам полетел.
И с грустью взглядом проводила
Корму в истаявшей дали
Размером с остров черепаха,
Удачи пожелав в пути...
Смерть написателя стихов
Он умер в ночной тишине,
А может, при свете дня злого...
Во время заката в тоске?
Во время рассвета слепого?
Сражался ли он перед смертью,
Цепляясь за тени свечи?
Впивался ли в камни могилы,
Чтоб к свету спасенья ползти?
А может, не бился, не рвался
И тихо почил в буднях дней?
Неужто так просто он сдался
Неужто забыл он о Ней?
Не бился, не рвался и не трепыхался,
Почил и забыл он в простой суете.
О чем? О мечте. И умер банально.
Писатель стихов. Там где-то во мне.
^_^
Снег и кровь
Где вьюга кружит в танце вечный снег,
Бежит от ветра прочь волк белый.
Неистово и зло он совершает свой побег,
Долг выполняя крови вольной древний.
Сквозь мертвый лес и сквозь пустое поле
Он мчит вперед, роняя красный след.
Еще один прыжок, еще один шаг к воле,
И ложью станет труса страшный бред!
На тусклом зеркале озерной глади
Навеки сохранятся борозды когтей.
Они теперь из той, звериной стали,
Что в клочья рассекают омуты теней!
Нет больше ненависти черной в сердце,
И плен тоски глухой рассеялся в душе.
Осталась только воля к жизни в бегстве,
К пьянящей кровь, пугающей меже.
Сон
Это был всего лишь сон, это была лишь игра усталого разума:
Только мы вдвоем и до безумия теплые объятия -
Я не хотел просыпаться, я хотел остаться с тобой,
Но что в жизни, что в производной реальности
Данное счастье есть суть неравенство с неизвестной любой.
Икс, игрек, зэт - принципиальной нет разницы, наши пути в плоскостях параллельных лежат.
Конечно, если смотреть под множеством определенных углов, они пересекаются,
Но в оптических грезах проекций нет правды земной.
Что касается сна, он был лучшим своей краткой реальностью,
Мы водили по струнам души идеальной тоской.
Да, той самой, что по канону уже не будет разбавлена,
Той, что все заберет, стоит снегу сойти самой ранней весной.
Быть может, мне приснился кусочек моего персонального Рая, в котором открыли филиал Преисподней.
Как же тонка между ними грань... Но мне без разницы.
Ты будешь нести боль и радость независимо от характера загробных миров.
Улыбнись!
Люди приходят, люди уходят,
Хвалят, ругают и что-то несут:
Опыт, бывает, бывает, и счастье;
Бывает, все вместе и ничего.
Расстроиться можешь, твое это право,
Право твое и на злость, и на месть.
Только подумай, зачем тебе надо
Растрачивать душу и болью кипеть?
Игрушка, игрок - относительны званья,
И в жизни своей мы сами в себе.
Оставь свою грусть за спиной мирозданья
И вновь улыбнись совсем скорой весне!
Ушедшая весна
Не смея жить, боясь расстаться,
Он убежать мог даже от себя,
И людям не переставал казаться
Смешным и добрым день от дня.
Он глупо мог так улыбаться,
Наивно-робко и не злясь,
За удачей не умел гоняться,