Санкт-Петербург - город веры святого,
Санкт-Петербург - и разбоя, и лжи,
Санкт-Петербург - я сражался с тобою,
Санкт-Петербург - кто из нас победил?
Для меня ты был Питер, еще один город,
Верно, огромный, но не больше, чем мир.
А ты оказался перекрестком свободных,
Разных судеб и душ бесконечный турнир.
Санкт-Петербург - я спросил, ты ответил,
Санкт-петербург - но остался вопрос,
Санкт-Петербург - ты все еще веришь,
Санкт-Петербург - что однажды вернусь?
Се ля ви
Вот черт...
Осталась только тень
От дня былого, мыслей и надежд.
Я все утратил...
Ладно, пусть не все,
Но что-то важное осталось, там, за гранью.
А что за грань?
Прошедшее и завтра
Разделены сегодняшним звонком.
Я не отвечу - не проси, не надо,
Мне нужен голос, но увы не твой.
Я там остался, на пустом перроне,
С погасшей сигаретой и тоской;
Я ждал, хотел увидеть,
Еще хоть раз хотел услышать...
"Прощай" сказали мне, увы, давным давно...
Да, было больно.
Было грустно.
Еще раз проиграл - мне не впервой.
И просто стиснул зубы -
Се ля ви.
Короткие три слога
Нашим русским.
Сердце Николетты
Лист опавший уносит бурным потоком,
Отправляет в погоню за намеченным сроком.
Лист не ропчет, покорно по волнам несясь,
Не противясь теченью, к своей цели стремясь.
Цель одна у опавшего вестника леса -
Выйти из тени в лучах яркого света.
Передать всему миру вечной грусти слова,
Когда жертвы свои смерть во тьму унесла.
Было так, что в одной несвободной стране
Гор высоких, лесов, утопавших во тьме,
Стали люди боятся в небе полной Луны,
И звенящий от гнева голос волчьей струны.
Реки крови и смерть, смерть в агонии боли,
Смерть от волчьих клыков, засиявших на воле -
Ритм танца задал один зверь-человек,
Что был проклят однажды лунным светом навек.
Был бессилен свинец и лихой росчерк стали,
Верить в силу молитвы люди вскоре устали.
И не ждали спасенья от высоких небес,
Где внезапно понадобилось столько душ позарез.
Но остались и те, что все способ искали,
Как же волка убить, к древним силам воззвали...
И ответил из зеркала густой синий туман,
Что поможет в беде только страшный обман.
Зазеркалью была одна тайна известна,
Что у зверя в деревне все рыдает невеста.
Он не тронул ее дряхлых мать и отца,
И свой след оставлял иногда у крыльца.
Лишь руками любимой победить можно зверя,
Но жалеть не должна о тяжелой потере.
Коль не дрогнет мушкет в ее хрупких руках,
Серебром будет он поражен навсегда.
Убедить Николетту было очень непросто,
Ненавидеть заставить и совсем невозможно.
И когда она в город ушла по делам,
На расстерзание псам ее дом был отдан.
В муках предсмертных старики закричали,
А соседи безмолвно у порога стояли...
Николетта вернулась, но живых не нашла.
Все сказали, что зверь снова жатву собрал.
И тогда свет погас в ее нежном взгляде,
И сердце в груди быстро биться устало.
Душа умерла, видя кровь в родных стенах,
У родителей мертвых стоя на коленях.
Вскоре закончен был путь зверя темный,
И пуля прервала полет в тенях долгий -
Николетта нашла зверя возле обрыва,
Не колеблясь, стреляла, едва только завидев.
Но верить нельзя тем, кто облик скрывает,
И во мраке зеркал на путь тьмы наставляет.
Был убит человек, но не волк с черной шкурой -
Свое сердце он вырвал вместе с пулей тяжелой.
И ничто не держало его больше у бездны
Самых диких страданий и тьмы бесконечной.
Голод зверя сильнее стал в сотни,тысячи раз,
Ничего ему больше не поставить в указ...
Убить невозможным его стало отныне,
Страна опустела, ее всякий покинул.
И лишь Николетта осталась в древних лесах,
Своей местью живя и идя до конца.
Сказки штиля
Корабль в штиль попал бездушный,
Был ветром брошен в сложный час.
Застыло время в водах южных,
В злой цвет сменивших свой окрас.
Ни волн, ни ряби в спящем море,
Зеркально-гладким был тот сон.
Как изумруд блестят просторы,
Стеклом стелясь за горизонт.
Нещадно солнце в чистом небе,
Замедлив в полдень ровный ход,
Застыло в гневе стражем белым,
Отняв у глаз лазурный свод.
Уходят дни беззвучно в пропасть,
В один сливаясь вновь и вновь,
С надеждой в сердце все ждут новость