– Я говорю не о любви. Я объясню тебе позже. Сейчас следуй за мной. И побыстрее, времени у нас немного. До полудня осталось всего четыре часа.
– О чем это ты, братец?
– Тебе надо покинуть дворец.
– Ты спятил, жрец! С чего это я должна покидать дворец? И что скажет император, если я уйду отсюда без его позволения?
– Скоро тебя начнут искать, и тогда будет поздно.
– Эй, святейший, что-то ты темнишь! Куда мне идти? На улицу? У меня нет дома, нет семьи. Нет близких, нет никакого имущества и ни галарна за душой. Да кому я буду нужна, кроме вонючих матросов и похотливых стариков, таскающихся по притонам?
– Твоя жизнь в опасности, – Гармен взял ее за руку, и она почувствовала, что его пальцы холоднее льда. – Идем! Я выведу тебя. Нас уже ждут.
– Никуда я не пойду! – Вирия вырвала руку. – Проклятый колдун! Ты уже накаркал несчастье с моим Нелленом. Если бы не ты… Убирайся, пока я стражу не кликнула!
– Пойми, Вирия, тебе грозит… большое несчастье. Только немедленное бегство спасет тебя. Только бегство. Нам нужно спешить.
Вирия уже открыла рот, чтобы послать этого сумасшедшего ко всем демонам, как вдруг сердце ее дрогнуло. Она внезапно вспомнила те странные вопросы, которые задавал ей и Тасси император сегодня утром. Он говорил о самопожертвовании, о любви и о смерти. Не в этом ли дело?
– Мне грозит немилость императора? – спросила она. – Смерть? Ну, говори же, забери тебя холера!
– Не смерть, – жрец перешел на шепот. – То, что много хуже смерти. Об этом нельзя говорить, особенно в этих стенах.
– Почему?
– Потому что нас могут услышать. Что ты видишь в этом зеркале?
– В зеркале? Я вижу двух человек – себя и сумасшедшего, который пытается меня убедить в…
Точно могильным холодом вдруг обдало Вирию. Мысли были парализованы, язык отнялся, мертвенная леденящая сердце волна накрыла ее. И Гармен ди Браст был здесь ни при чем. Ей показалось, что из пустоты зеркала, где отражались до сих пор лишь они со жрецом, комната да огоньки горящих свечей, на нее вдруг глянуло что-то, чему не было названия. Посмотрело пустыми глазницами мертвого лица, взглядом существа, ненавидящего все живое, согретое солнцем и имеющее дыхание. Такого ужаса ей еще не приходилось испытывать никогда.
– Что это? – с трудом пролепетала она, пытаясь сделать вдох; чувство обреченности и страх смерти отняли у нее дыхание.
– Ты ничего не знаешь, – Гармен потянул ее за руку к двери. – Зло уже здесь, среди нас. Ты почувствовала его присутствие, я увидел это по твоему лицу.
– Но что это?
– Жизнь-в-Смерти. Судьба, которая тебе уготована. То, что уже началось. Есть лишь одно спасение – бегство. Идем!
Вирия даже представить себе не могла, что у Красного Чертога столько помещений. Ей было неведомо, что верхние этажи громадного дворца, где ныне жил император, его родня и где находились многочисленные покои его придворных, залы, приемные, библиотеки, трапезные, комнаты для отдыха и развлечений, служебные помещения и все прочее, что в просторечии именовалось Красным Чертогом, были построены лишь сто десять лет назад на мощном фундаменте гигантского замка, построенного еще сыновьями легендарного Хейлера Праведника. Сейчас Гармен ди Браст вел ее в эти неведомые катакомбы.
Они спустились по лестнице мимо орибанской стражи с ее вызолоченными бердышами, потом оказались в том приделе дворца, где находился дворцовый храм. Впустив в молельню Вирию, Гармен запер за ними двери, провел девушку по нефу к алтарному возвышению и здесь пригласил ее войти в небольшую комнатку, где запалил от мазницы несколько ламп. Вирия увидела почти пустое помещение и с вопросом посмотрела на жреца.
– Вот, – ди Браст показал на лавку, где лежала аккуратно сложенная одежда. – Придется тебе снять свой наряд.
– Переодеться? Зачем?
– Делай, что говорят.
Сказал – и вышел. Вирия, помедлив немного, стянула с себя влажное и пропахшее потом платье. В комнате было тепло, но ее лихорадило, к горлу подступала тошнота. Вирия дрожащими пальцами развязала ремешки сандалий, сбросила их, оставшись совершенно нагой. Предложенная ей одежда была мужской, такую носили императорские егеря и курьеры – полотняная рубаха с отложным воротником, короткие замшевые штаны с поясом-шнуром, курточка-безрукавка из тонкой кожи с нагрудными карманами и медной застежкой и высокие сапоги из мягкой кожи. Все оказалось ей впору, и Гармен ди Браст, войдя в каморку, довольно хмыкнул. Он принес ей длинный плащ из коричневой шерсти вроде тех, какие носили в дороге купцы и жрецы высшего ранга. Плащ был огромен, капюшон все время сползал на глаза, а полы путались под ногами. Вирия с сожалением посмотрела на свое богатое платье из узорчатого алтабаса с золотыми шнурами и вздохнула.
– Эти побрякушки тоже сними, – потребовал жрец, показывая на ее ожерелье и перстни. – Они выдадут тебя.
– Возьми это, братец, – сказала Вирия, выполнив волю жреца и подавая ему украшения. – На храм.
– Не нужно, – ответил ди Браст странным тоном. – Этому храму пожертвования больше не нужны.
Из молельни они вышли обратно в храм, а оттуда по длинному коридору и винтовой лестнице, уходящей глубоко вниз, попали в подвалы дворца. Жрец взял с поставца факел, запалил его, велел девушке следовать за собой и не отставать. Они долго спускались по лестнице, потом вошли в какой-то туннель.
– А крысы здесь есть? – шепнула Вирия.
– Нет.
– Славно. Очень боюсь крыс…
В подземельях было сыро, душно и смрадно, под ногами хлюпала зловонная вода, из мрака доносились странные звуки – то стук молота о наковальню, то скрип и грохот водяных колес, работавших где-то в недрах Гесперополиса, то шум невидимых механизмов. Несколько раз впереди появлялся свет факелов, и тогда жрец останавливался и ждал, когда путь освободится. Счет времени был потерян. Вирия чувствовала себя одинокой, маленькой, уставшей и несчастной, но продолжала плестись следом за жрецом, втихомолку проклиная и его, и свою жалкую судьбу, и того, кто построил эти чертовы подземелья. В одном месте они миновали подземный зал, такой огромный, что он больше смахивал на природную пещеру, а не на создание рук человеческих, потом опять углубились в бесконечный коридор со множеством боковых проходов. Вирия сообразила, что жрец ведет ее каким-то тайным подземным ходом – но как он сам тут не заблудится? И куда он ее ведет? Мысль о том, что жрец хочет ей зла, была нелепой: вряд ли Гармен стал бы заводить ее так далеко в земное чрево, чтобы убить ее или попытаться овладеть ею силой.
Жрец будто угадал, о чем она думает.
– Мы идем в храм Единого, – пояснил он. – В древности от замка Хейлера к Первому Храму был прорыт подземный ход. О его существовании знают лишь несколько человек. Осталось идти совсем немного, потерпи.
– Ты всегда водишь к себе девушек по этим крысиным ходам?
– Не говори глупостей.
Гармен привел ее к новой винтовой лестнице, на этот раз ведущей наверх. Подниматься пришлось долго, и Вирия не чувствовала под собой ног, когда они наконец-то оказались у двухстворчатых ворот из темной бронзы, украшенных затейливой чеканкой. И вот тут Гармен ди Браст сделал то, что ее поразило; он протянул руку и повернул кисть так, будто проворачивал ключ в замке. В свете факела сверкнул зеленоватый камень в перстне на указательном пальце – и ворота, скрипя, начали открываться.
Когда-то еще в детстве Вирия слышала легенду о Золотой Пещере – таинственном месте, где сбываются любые желания. Ее сердце бешено стучало, когда она входила вслед за жрецом в открывшиеся двери – а вдруг? А что, если легенда окажется правдой, и она увидит таинственную пещеру, где исполнится ее единственное и самое заветное желание – вернуть к жизни Неллена и уехать с ним из этого гнусного города далеко-далеко, к изумрудным водопадам Бринелефты, к пронизанным солнцем оливковым садам Азора, к белым холмам Рошира – а не все ли равно куда, лишь бы с ним?!