Он хмыкнул и на какое-то время замолчал. Мы ехали в тишине, пролетая мимо больших домов с ярко освещенными окнами. Севентин-Майл-драйв – это такое длиннющее шоссе, которое считается самой красивой дорогой в мире или что-то вроде того. Здесь можно увидеть знаменитое поле для гольфа Пеббл-Бич и штук пять других полей, а также кучу других живописных мест, типа одинокого кипариса, растущего прямо на голых камнях, и Тюленьей скалы, на которой, как вы можете догадаться, много тюленей.
К тому же на Севентин-Майл-драйв можно понаблюдать за столкновением течений так называемого Беспокойного моря. Плавать здесь невозможно, так как вдоль этой части побережья в океане слишком много быстрин и подводных течений. Все, что здесь есть, – это огромные разбивающиеся о камни волны и узенькие полоски песка между большими валунами. Морские чайки часто бросают на эти камни мидии в надежде разбить раковины. А иногда здесь разбиваются и серферы, если у них не хватает мозгов понять, что на подобных волнах не прокатишься.
При желании на одной из скал можно купить по-настоящему большой особняк с видом на все эти красоты природы – всего лишь за какой-нибудь хреналион долларов или около того.
Похоже, именно это Таддеус Рыжий Бомонт и сделал. Отхватил себе один из таких особнячков – очень-очень большой. Я поняла это, когда Соня наконец подкатил к воротам. На самом деле дом был настолько огромный, что у громадных решетчатых ворот с остроконечными верхушками перед длинной-предлинной подъездной дорожкой обнаружился даже маленький домик, в котором сидел охранник и смотрел телевизор.
– Ты уверена, что это то самое место? – глядя на ворота, спросил Соня.
Я сглотнула. Со слов Ки-Ки я знала, что мистер Бомонт богат. Но не представляла, что настолько.
Подумать только, его отпрыск пригласил меня на медленный танец!
– Хм, – протянула я. – Наверное, мне следует убедиться, что это его дом, прежде чем ты уедешь.
– Думаю, да, – ответил Соня.
Я вышла из машины и направилась к маленькому дому охраны. Не стану вас обманывать, чувствовала я себя полной дурой. Весь день я пыталась пробиться к мистеру Бомонту, но каждый раз мне сообщали, что либо у него встреча, либо ему звонят по другой линии. По какой-то причине мне показалось, что тут может сработать личный визит. Не знаю, о чем я думала, но, кажется, мой план предполагал, что я просто позвоню в дверь мистера Бомонта и приветливо улыбнусь, когда он ее откроет.
Ничего подобного, как мне стало понятно, не случится.
– Гм, прошу прощения, – сказала я в маленький микрофончик на доме охранника.
Я заметила, что стекло пуленепробиваемое. Либо у отца Тэда много врагов, либо он был капельку параноиком.
Охранник оторвал взгляд от телевизора. Я видела, как он изучает меня. Я оставила пальто распахнутым, чтобы ему наверняка были видны и моя клетчатая юбка, и лоферы. Затем он бросил взгляд за мою спину на «рамблер». А вот это уже нехорошо. Я не хотела, чтобы обо мне судили по моему сводному братцу и его потрепанной машине.
Я постучала по стеклу, чтобы снова привлечь внимание охранника.
– Привет, – поздоровалась я в микрофон. – Меня зовут Сюзанна Саймон, я учусь в академии при миссии. Готовлю статью для школьной газеты о десяти самых влиятельных людях Кармела и надеялась, что смогу взять интервью у мистера Бомонта, но, к сожалению, он не ответил ни на один из моих звонков, а статья должна быть готова завтра, так что я хотела бы узнать, дома ли он и может ли со мной встретиться.
Охранник ошеломленно таращился на меня.
– Я подруга Тэда, – продолжила я, – Тэда Бомонта, сына мистера Бомонта, понимаете? Он меня знает, так что, если хотите, чтобы он, ну как бы, посмотрел на меня по видеокамере или что там у вас, я уверена, он сможет типа подтвердить мою личность. Ну то есть если моя личность нуждается в подтверждении.
Он продолжал на меня таращиться. Полагаю, такой богатый парень, как мистер Бомонт, мог бы позволить себе нанимать более сообразительных сотрудников.
– Но если сейчас неудачный момент… – Я попятилась. – Полагаю, я могла бы прийти в другой раз.
Тут охранник сделал нечто странное. Он наклонился вперед, нажал кнопку и произнес в микрофон:
– Милочка, вы тарахтите быстрее, чем кто-либо из всех, кого я слышал в своей жизни. Вы не могли бы повторить все это? На этот раз медленно.
Так что я снова произнесла свою маленькую речь, на этот раз медленнее, в то время как Соня по-прежнему сидел в машине с работающим двигателем. Я слышала, как в автомобиле гремело радио, а Соня ему подпевал. Должно быть, он считал, что когда окна закрыты, его машина звуконепроницаема.
О, как же он ошибался.
После того как я повторила свой монолог, охранник, изобразив на лице что-то вроде улыбки, ответил:
– Подождите, мисс.
Он поднял трубку своего белого телефона и начал в нее что-то говорить – что именно, я не слышала. Я стояла там, жалея, что не надела колготки вместо чулок, поскольку на холодном ветру, дувшем с океана, у меня замерзли ноги, и размышляя над тем, как мне вообще могла прийти в голову столь блестящая идея.
Потом микрофон закрякал.
– Ладно, мисс, – сказал охранник. – Мистер Бомонт встретится с вами.
А потом, к моему изумлению, огромные решетчатые ворота начали потихоньку открываться.
– О! – воскликнула я. – О господи! Спасибо вам! Спасибо…
Тут до меня дошло, что охранник ничего не слышит, поскольку я говорила не в микрофон.
Я побежала обратно к автомобилю и рывком распахнула дверь.
Соня, застигнутый в разгар довольно сложной гитарной партии, прервался и, смутившись, посмотрел на меня.
– Ну как? – спросил он.
– Ну так, – в тон ему ответила я, захлопывая за собой пассажирскую дверь. – Нас впускают. Просто высадишь меня у дома, ладно?
– Само собой, Золушка.
Понадобилось не меньше пяти минут, чтобы доехать от ворот до дома. И я не шучу. Это на самом деле оказалось так далеко. Вдоль подъездной дороги росли большие деревья, образовывавшие нечто вроде аллеи. Выглядело круто. Наверное, днем здесь по-настоящему красиво. Есть ли что-нибудь, чего нет у Тэда Бомонта? Вид из окна, деньги, прекрасный дом…
Единственное, чего ему не хватало – это симпатичная маленькая я.
Соня остановил машину перед мощеной дорожкой, ведущей ко входу в дом, по обеим сторонам которой высились пальмы, совсем как возле Полинезийского отеля в Диснейуорлде. Честно говоря, все это место выглядело так, словно к нему приложил руку Дисней. Такое, знаете, по-настоящему большое и с налетом современности и фальши. Вокруг сияла куча фонарей, а в конце дорожки я увидела огромную стеклянную дверь, за которой кто-то маячил.
– Ну что, мы на месте, – повернулась я к Соне. – Спасибо, что подвез.
Тот оглядел все эти огни, пальмы и остальную мишуру.
– Ты уверена, что доберешься до дома?
– Уверена, – ответила я.
– Отлично. Никогда раньше ничего сюда не доставлял, – услышала я его бормотание, выбираясь из машины.
Я поспешила по мощеной дорожке, осознав, что, по мере того как Соня удаляется, я все отчетливее слышу где-то неподалеку гул океана, хотя и не могла его разглядеть в темноте за домом. Когда я приблизилась к двери, она распахнулась – я не успела даже найти звонок, – и японец в черных штанах и белом одеянии, смахивающем на халат, поклонился мне и сказал:
– Сюда, мисс.
Я никогда не бывала в домах, где дверь открывали слуги – не говоря уж о том, что меня никогда не называли «мисс», – так что не знала, как себя вести. Я проследовала за японцем в огромную комнату, где с облицованных настоящим гранитом стен тоненькими ручейками стекала вода, что, как я полагаю, должно было изображать водопад.
– Могу я взять ваше пальто? – осведомился японец.
Я вытряхнулась из верхней одежды, но оставила при себе сумку, из которой торчал планшет. Мне хотелось соответствовать роли. Ну, вы понимаете.
Слуга снова мне поклонился и еще раз сказал:
– Сюда, мисс.