— И так я вижу, что они уже не такие безвольные куклы, как были раньше.
— Всё правильно, — сказала Моро, — первый шок в полном отсутствии контроля над ними у них уже прошел, и они уже начинают осваиваться. Могу сказать сразу, они нас прекрасно понимают, однако на данный момент мы не может наладить полноценный диалог. Всё упирается в то, что они не мог изъясняться на всегалактическом языке, у них просто речевой аппарат не способен на то чтобы произносить наши слова. Технический специалисты говорят, что со временем изготовят переводчик, но конкретных сроков не называют.
— И это все проблемы? — удивился Девятый.
— Не совсем, с десяток особей были через чур агрессивны и никакие способы их успокоить не увенчались успехом. В итоге их пришлось положить в стазис камеры. Также настал момент, когда мы просто не знаем, что с ними делать дальше, оставшиеся инсектоиды не агрессивны и вполне обучаемы, но перед нами не стоит никакой задачи.
— То есть тебе Моро нужно объяснить для чего они тут находятся?
— Именно. Я это и говорила.
Девятый задумался, беря инсектоидов к себе ему просто было интересно узнать, что же с ними будет, но каких-либо дальнейших планов на их счёт у него не было.
— Мне нужно увидеть кого-нибудь из них лично, — неожиданно для себя сказал Девятый.
— Никаких проблем, сейчас мы тебя проводим. Сейчас, только позову охрану, — сказала Моро.
Девятый ничего не стал говорить на счёт охраны, прекрасно понимая, что дополнительная предосторожность лишней не будет. За спиной Девятого тут же появился кто-то в броне костюме и они пошли к ближайшему комнату-камеру. Дверь в комнату открылась после введения кода и Девятый оказался внутри небольшой комнатки.
Инсектоид до этого делающий что-то за столом замер и повернув голову посмотрел на Девятого своими фасеточными глазами. Настала тишина, которая нарушалась лишь сервоприводами бронекостюма.
— И что тебе нужно человек, — подумал про себя инсектоид, но его мысли прекрасно услышал Девятый.
— Хочу узнать, что же с тобой делать дальше, — сказал мысленно Девятый и мог поклясться, что у инсектоида в этот момент округлились его странные глаза, я вижу, что ты меня прекрасно понял, может пообщаемся и посмотрим к чему мы придём.
— Ты меня слышишь человек? — все ещё не веря в происходящее сказал инсектоид.
— Как тебя зовут? Давай начнём с самого начала.
— Легарумбариша, — сказал инсектоид.
— Можно я тебя буду звать Лешей, а то твоё полное имя для меня будет не так и просто выговорить.
— Называй, как хочешь человек я все равно нахожусь в полной твоей власти и в случае моего неповиновения со мной будет тоже самое, что вы сделали с моими братьями.
— С твоими братьями все в порядке, как только у нас будет возможность мы их вернём обратно, так что не вижу причин для беспокойства. Меня кстати зовут Девятым.
— Какая разница как тебя зовут человек, все равно это ничего для нас не изменит. Обратной дороги для нас все равно больше нет.
— Почему? Мы вам ничего плохого вам не желаем и мне уже надоело это объяснять, — и уже начиная уставать от однообразного разговора сказал Девятый.
— В случае возвращения нас обратно нас не ждёт ничего хорошего, так как мы оказались запятнанными и в любом случае мы теперь станем мясом, которое первым отправят на убой. Так что делайте с нами, что хотите какая разница где закончить свой путь.
— А ты неплохо мыслишь для того, кто был под контролем.
— Мы не находимся постоянно под контролем, лишь только в те моменты, когда нам поставлена какая-нибудь задача.
— А задачи вам ставят постоянно, — сказал Девятый, — знаешь у меня к вам всем здесь находящимся есть небольшое предложение. Я так понимаю, что все находящиеся здесь на базе инсектоиды слышат наш разговор, так вот у меня к вам есть предложение. Не хотели бы вы поработать на нас, мы предоставим вам все условия для…
— А разве, у нас сейчас не все есть, — усмехаясь сказал инсектоид, — сказал Виктор зачем нам что-то делать если вы нам и так даёте все не обходимое?
— Разве вас всех это устраивает, я говорю не только про материальные блага, я говорю про свободу, которой по сути у вас никогда не было.
— Человек ты не можешь нам дать того чего у нас никогда не было, — грубо ответил инсектоид.
— Но и говорить ведь я с тобой тоже не могу, ведь правильно я говорю или в чем-то я не прав.