Свет камина выхватывал из темноты только половину его лица.
– Безумие? Да что ты знаешь о безумии? Нет, Себаштиану. Однажды, давно, я лишился рассудка, но теперь это прошло. Теперь мой ум ясен.
Дель Кампо, откинувшись на спинку кресла, согревал в ладонях округлый бокал с коньяком. Он медленно поворачивал бокал, и Себаштиану завороженно наблюдал, как капли жидкости, точно слезы, скатывались по стеклу при каждом всплеске.
Португалец наклонился вперед и положил коричневую папку на стол, стоявший между ними. До приезда Беатрис и Пабло оставалось не много времени.
– Прежде всего, – сказал он, – почему Морантес?
Врач ответил не сразу, слегка покачивая бокал легким движением кисти.
– Нельзя вернуться из Города мертвых, не пролив слез, – проронил он в конце концов. – Так говаривал твой отец. Мне нужна была гарантия, что ты придешь на свидание. – Он игриво усмехнулся. – Я послал приглашение, которое ты не смог бы отклонить.
Себаштиану почувствовал себя опустошенным, физически и нравственно, но он пока не узнал ответы на все вопросы.
– Моя мать… – начал он, – была вашей пациенткой.
Дель Кампо наклонил голову в знак согласия.
Себаштиану кивнул на кожаную папку.
– История болезни, – продолжал он, – где описано ее психическое заболевание и то, как вы ее лечили.
– Рано или поздно ты все равно узнал бы правду.
– Правду? – переспросил Себаштиану. – Или вашу правду?
– Не будем играть словами. Твоя мать доверяла мне, и не я предал ее.
– Но лечение не привело к успеху. Она в результате покончила с собой.
От Себаштиану не ускользнуло, как судорога боли исказила на миг лицо дель Кампо. Португальцу хотелось заставить страдать – сильно страдать – человека, сидевшего напротив.
– Вы разработали схему лечения и упорно ее придерживались, но потерпели сокрушительное поражение.
Дель Кампо промолчал, и Себаштиану продолжил:
– Моя мать страдала жестокой депрессией. Молодая и красивая женщина, казалось, имевшая все, вдруг утратила веру в жизнь. Я был маленьким ребенком, но ее печальные глаза не могу забыть до сих пор. И отца, пытавшегося сохранить мужество. Они обратились к вам.
Взгляд дель Кампо стал рассеянным, затуманившись от воспоминаний.
– Я познакомился с твоей матерью раньше твоего отца, – пояснил он. – Когда она заболела, они пришли ко мне. Твой отец сам просил меня проведать ее как-нибудь дома на Олави-де. Там я ее нашел. – Психиатр впился взглядом в Себаштиану. – Я мог ей помочь.
– Вы допустили ошибку. Из-за вас ее состояние только ухудшилось. Я внимательно читал карту. Вы довели ее до сумасшествия. Вы влюбились в мою мать и вообразили, что она ответит вам взаимностью. Как трогательно!
Коньячный бокал мелко задрожал в руках доктора.
– Не смей так говорить, – запротестовал он. – Я никогда не причинил бы ей вред. Однако… возникли осложнения. Не по моей вине.
– Оправдания теперь ничего не стоят. Невозможно отрицать, что здоровье матери, физическое и психическое, становилось все хуже и хуже. Наконец она не вытерпела и наложила на себя руки. Вы виноваты в ее смерти, как и в смерти многих других людей. Бог свидетель, вы за это заплатите.
– Я расплачиваюсь всю жизнь, – сурово сказал доктор. – И все же обстоятельства имеют значение. Она вышла замуж не за того человека и долгие годы жила без любви. А для твоей матери любовь имела особую ценность. Она не могла существовать без любви.
– О чем вы говорите?
– О себе, Себаштиану. – Он поставил коньяк на боковой столик и привстал, переместившись на краешек кресла. – Клянусь, я любил твою мать больше жизни.
Себаштиану почувствовал, что по телу прошел озноб и перехватило дыхание.
– Эту чушь я уже читал в отчете. Вы лишились рассудка и как врач сделали все возможное, чтобы она лишилась своего. Вы надеялись довести ее до помешательства, чтобы она бросила отца, но зашли слишком далеко. Воображая себя Богом, вы всего лишь жалкий и подлый человек.
Дель Кампо вскочил с кресла, словно подброшенный пружиной. Краска гнева бросилась ему в лицо.
– Не смей так со мной разговаривать! Я признался ей в своей пылкой любви, но она была женщиной добропорядочной и не могла ответить мне взаимностью. И все же я чувствовал, что она любит меня. – Дель Кампо заметался по комнате, как дикий зверь в клетке. – Я хотел увезти ее, положить в больницу, но ее муж, твой отец, воспротивился. Возможно, он заподозрил что-то. Но я понимал, что она не выживет так, без помощи. Она нуждалась во мне.