– Я сказала, девочка, – повторила я, сама удивляясь, откуда у меня такая уверенность.
– Ну а бывает и такое, что ребенок наполовину мальчик, наполовину девочка. Гермафродурик.
– От дурика слышу.
– Если у твоего ребенка будут и мужские, и женские гениталии, у меня есть стопроцентно подходящее имя. Хочешь скажу?
– Лучше помолчи.
– По глазам вижу, хочешь.
– Нет.
– Бренди Александр[17], – торжественно лучась, объявил он.
Я покачала головой:
– Ты просто озабоченный сукин сын. Я буквально вижу, как ты сидишь там, у себя дома, в озабоченном одиночестве, и выдумываешь все эти штуковины. Скажешь, нет?
– Ответ не засчитывается. А как насчет мотивов ретро? Что-нибудь типа Зима?[18]
– А почему не назвать ее Риппл?[19]
– Да ну, глупость какая.
– Могу я сделать хоть что-нибудь, чтобы ты замолчал?
– Думаю, нет.
Однако на несколько блаженных минут он действительно смолк – должно быть, список иссяк. Слава тебе, господи.
– Ягермайстер, – ставя крест на моей надежде, снова подал он голос.
– Точно, Гарри. Так ее и нареку. Далось тебе, вижу, не сразу, но зато не в бровь, а в глаз.
Он с сомнением поднял бровь:
– Это ты серьезно?
– Абсолютно, – соврала я. – Прекрасное имя. Так что теперь мы можем спокойно заняться чем-нибудь другим. Например, помолчать и не трепаться.
– Что ж, Джек. Рад, что смог тебе услужить.
– Спасибо за непомерный труд.
– Пожалуйста.
Я успела прочесть два полновесных абзаца, прежде чем услышала:
– Ну а второе имя, наверное, Гленморанджи?[20]
– У тебя выключатель где-нибудь есть? – спросила я, потирая глаза.
– Ягермайстер Гленморанджи Траут.
Чтение явно приходилось откладывать.
– Первым делом позволь тебе сообщить, что ты болван.
– Зато имя такое звучное, всем на зависть. Бьюсь об заклад, в пятом классе ни у кого во всей школе не будет подобного. Это повышает ее шансы как минимум вдвое.
– Болван – это первое. А второе: с чего ты взял, что у моей дочери будет фамилия Фина?
Он смерил меня взглядом мачо.
– Так он же отец.
– Мы с Фином не женаты.
Тут мне вспомнилась моя безобразная реакция на его предложение, а еще что Даффи, кобелина, сожрал драгоценное тому свидетельство. Какая я все же невыносимая.
– Дети при рождении получают фамилию отца, – сказал Макглэйд. – Я думаю, это закон.
– А то, что на дворе сейчас двадцать первый век, ты не думаешь? И что фамилию я ей могу дать, какую захочу?
– Ой, да брось ты с этим феминистским сепаратизмом. Когда парень прыскает семя в податливую бабенку, то с семенем передается и его фамилия. А отец одновременно получает ряд неотъемлемых прав, таких как выплата алиментов, приобщение ребенка к спорту и наставления в любовном деле. Когда ребенок родится у меня, он получит мою фамилию.
По несчастливому совпадению, Макглэйд недавно обременил одну бедную женщину. И нынче, когда на ум ему не приходили алкогольные имена, он давал мне советы по воспитанию потомства. Среди них: «Никогда не стегай ребенка предметами толще автомобильной антенны», «Если не хочешь, чтобы ребенок утонул при купании, привязывай ему к шее несколько поплавков, и можешь смело уходить», а также «Памперсы нового поколения так хорошо впитывают, что их можно не менять несколько дней».
– Еще один Гарри Макглэйд. Ох уж мир обрадуется.
– Может, ты будешь время от времени с ним сидеть. Услуга за услугу. Гарри-младшему не мешает сблизиться со своей тетушкой Джеки.
Я гневно воззрилась.
– Не смей называть меня тетушкой.
– Я вот недавно читал: если ребенок не перестает плакать, то давать ему риталин[21] можно с любого возраста.
– И перестань давать мне родительские советы. Ты можешь вообще умолкнуть? Ну пожалуйста?
– Ладно. Только вначале еще один родительский совет.
– Черт с тобой, – вздохнула я, – валяй.
– Никогда не повышай на своего ребенка голос. Это означает, что ты потеряла контроль.
Я подумала.
– А вот это дельно.
– Спасибо. И обязательно просверли несколько дырочек в детском ящике для наказаний, чтобы ребенок мог хоть чуточку дышать.
Я знала, что он шутит. Наверное. Хотелось бы надеяться. И здорово, что он сдержал слово и в основном теперь молчал, если не считать его раздражающей привычки мурлыкать старые хиты Нила Даймонда.
– Пи-пи хочешь? – прервал он в итоге нашу полутишину.
– Чего?
– Писать. В смысле отлить. А то вас, безумных рожениц, в гальюн небось каждые пять минут тянет.