Выбрать главу

Тело Виктора было крепко зафиксировано ремнями, так что он мог пошевелить лишь кончиками пальцев. Голову также зафиксировали и теперь в лицо мальчику светили яркие лампы, практически лишая его зрения. Поэтому он зажмурился и мог только слышать, что происходит вокруг.

— Две минуты до окончания первого этапа. Делаем всё, как было запланировано. В нашем случае скорость имеет огромное значение. У мальчика невероятная регенерация. Поэтому разрез должен постоянно поддерживаться открытым и следите, чтобы сердце не избавилось от катетера.

Виктор слышал эти слова, но практически ничего не понимал. Ему было очень страшно. Тело начало трясти то ли от холода, то ли от страха. Мальчик всячески пытался справиться со столь предательской реакцией организма, но у него ничего не получалось.

— Целители идеально умеют управлять собственным телом. Абсолютно любой процесс, протекающий в организме, должен находиться под управлением целителя. Только тот целитель добивается успеха, который находится в полном симбиозе с собственным телом, — говорил Виктору дядя Свен, когда при рубке дров он попал себе по руке.

Рана была страшная, и моментально всё вокруг было испачкано кровью. Но дядя Свен не спешил исцелять себя, он специально подозвал Виктора и начал ему объяснять, что целитель должен уметь. Всё это время кровь продолжала стекать у него по пальцам, земля жадно впитывала её в себя, оставляя лишь блестящий след.

Дядя продолжал лекцию и когда закончил, просто провёл здоровой рукой над раной. Совершенно точно дядя Свен не пользовался силой. Кровь тут же прекратила течь, и рана начала затягиваться. Подобное Виктор видел впервые и поэтому, как заворожённый не отрывал взгляда. А потом, когда рана полностью исчезла, мальчик попросил дядю дать ему потрогать то место. Кожа совершенно не отличалась от остальной. Хотя у Виктора, после того как заживёт рана на коленке, или царапина, кожа какое-то время была совсем розовой. Для того чтобы она перестала отличаться от остальной, должно было пройти время.

После того дня Виктор неоднократно пытался научиться управлять своим организмом, но у него ничего не выходило. Вот и сейчас предательская дрожь никуда не исчезала.

Ещё сильнее его начало колотить, когда груди коснулся холодный металл, а затем пришла боль. Ему разрезали грудь. Было дико больно, но мальчик сдерживал рвущийся из горла крик. Он не покажет свою слабость. Он будет сильным до самого конца, что бы ни случилось.

Но всё резко изменилось, когда раздался звук пилы, которой начали распиливать его кости. В нос тут же ударил отвратительный запах. И в этот момент Виктор начал кричать. Дико! Яростно! Срывая горло. Он кричал от боли и страха. Подобного страха он не испытывал ещё никогда. Ему тут же засунули в рот какую-то тряпку. А экзекуция при этом не останавливалась.

Вот и закончилась вся его хвалёная храбрость. В этот момент Виктор стал противен сам себе. Он дал слабину. Показал этим людям, что они добились своего, смогли сломить его волю. От этих мыслей у мальчика навернулись слёзы и начали скатываться по щекам.

Почти три месяца он находился в заточении и не проронил ни слезинки. Думал о том, как будет наслаждаться, убивая этих людей. Что его никто и ничто не сможет остановить. А на деле оказалось, что это сможет сделать банальная боль. Значит, он так и не смог подчинить её себе. Значит, он слишком слаб.

Мальчик слышал, как Климов выкрикивает команды, но он не мог разобрать ни слова. Боль буквально пронизывала его. Эта боль кардинально отличалась от той, что он испытывал в том тоннеле, но была не менее сильной. Одновременно сильнейшая физическая и душевная боль. Это было невыносимо.

Сколько продолжалась эта экзекуция, Виктор не знал, но в один момент пила прекратила жужжать, а после этого последовала новая вспышка боли. Он чувствовал, что ему в грудь воткнули какие-то трубки.

А затем Виктор ощутил, как в его груди началась практически одновременная выкачка и закачка крови. Какой-то обжигающе ледяной и в то же время невероятно горячей крови. До этого момента он думал, что больнее быть уже не может. Но он ошибался.

Виктора то же присоединили к той девочке и ублюдку Киангу. Неужели он решил заполучить родовую технику Велесовых. Перелив себе кровь Виктора? Это какой-то бред.

— Не забывайте про регенерацию парня, — произнёс Климов.

Его голос раздался прямо над головой Виктора. Он открыл глаза и увидел расплывчатый силуэт хирурга. Больше всего на свете он хотел впиться в горло этому человеку.

Очередной приступ боли, а за ним сразу же ещё несколько. Но на удивление внутри груди уже практически ничего не болело. Так лёгкий зуд, словно от заживающей раны. Лишь лёд и пламя, устремлялись по его венам.

— Регенерация резко ускорилась. Раны затягиваются практически мгновенно. — раздался взволнованный женский голос.

— Катетеры буквально выпихивает. Я уже не могу их удерживать. Нужен кто-нибудь сильнее меня. Желательно одарённый. — произнесла ещё одна женщина.

После этого Климов выругался и начал звать на помощь охрану. Тело Виктора стремительно приходило в норму, и он уже практически не чувствовал боли. Скальпель продолжал разрезать его плоть, но боль даже не успевала заявить о себе, как рана затягивалась. Мальчик ощущал, как миллиметр за миллиметр его тело исторгает из себя трубки даже несмотря на то, что врачи пытаются помешать этому. Кровь из его организма уже давно перестала поступать, а вот в него щедро вливалось раскалённая стужа.

Виктору казалось, что он сейчас просто лопнет.

Врачи уже поняли, что скальпель здесь бесполезен и вновь включили пилу. Виктора вновь начало трясти от страха. Но пила быстро замолчала, и мальчик услышал голос Кианга.

— Не медлите, — только и смог разобрать он, перед тем как в голове что-то взорвалось.

Глава 5

Климов

С самого начала Климову казалось, что эта затея старейшины слишком рискованная. Возможности организма девчонки были практически не изучены. А у некоторых подопытных, после процедуры передачи появлялись побочные эффекты. Причём появлялись они не сразу. И не факт, что те, у кого эта процедура прошла без каких-либо осложнений не столкнутся с ними в будущем.

Технология была ещё плохо отработана и подвергать себя подобному риску было верхом безумия. Впрочем, Кианг уже неоднократно доказывал, что он безумен. Жестокость, циничность и невероятная эгоистичность в этом человеке создали удивительный симбиоз, превратив его в настоящего монстра. Но даже несмотря на это, Климов всегда смотрел на старейшину с восхищением.

Этому человеку удалось создать лабораторию, в которой Климов мог творить без оглядки на закон, мораль и всё прочее, что стоит на пути у настоящих учёных. Старейшина выполнял любые просьбы Климова, предоставлял ему необходимый биологический материал. Находил людей с нужными способностями и не жалел денег, поставляя самое совершенное оборудование.

А взамен Климов отдавал лаборатории всего себя. И если по началу дела у него шли достаточно вяло, то с появлением номера восемь, всё резко изменилось. Её генетический материал стал основой для десятков проектов, которые считались неперспективными. Но этого слишком мало, чтобы так рисковать собой. Не станет старейшины Кианга и Климову не видать финансирования, а скорее всего, и собственной жизни. Он уже слишком хорошо узнал старика. Можно быть уверенным, что Кианг позаботился обо всём и в случае его смерти никто не узнает о лаборатории. Она будет уничтожена, вместе со всеми, кто имел к лаборатории и проводимым в ней экспериментам, отношение.

И вот сегодня началась процедура по передаче родовой техники от мальчишки, который пугал Климова одним своим существованием, к старейшине Киангу.