За его спиной люди выкрикивали приказы; Меч не мог разобрать слова и на время забыл о них — он полностью сосредоточился на солдатах перед домом Красавицы.
Он почувствовал, как клинок, затянутый в ножны, тяжело оттягивает спину, и ему показалось, что он слышит, как лерры стали и мускулов безмолвно шепчут ему что-то. Он лучший в мире фехтовальщик, а те люди пытаются убить его друзей. Он должен что-то предпринять. Там четверо факельщиков, дюжина женщин и по крайней мере тридцать копейщиков. Сможет ли он стольких перебить?
Да, подумал он, сможет. Он не был уверен — все зависело от того, насколько они организованы и обучены пользоваться различными видами оружия. Да, он быстрее, чем любой из них, но если им удастся окружить его, ограничить движения и выставить плотный ряд копий…
Что ж, это будет интересный расклад. И если дойдет до схватки, то ему не удастся ограничиться малой кровью.
Меч протянул руку за плечо, нащупывая рукоятку. Но тут он замер. Новый звук достиг его сознания — ровный стук, топот, перекрывающийся криками — не приказами, а спором. Он повернулся.
Около двадцати лучников, перестроившись перед Зимним Дворцом, шли вверх по улице, образовав плотный барьер от одного края до другого, гоня гостеприимцев перед собой от площади и дворца.
На мгновение Меч подумал, что уже где-то видел это, и понял, что лучники преследовали его — ведь Лорд-Чародей сказал, что лучники убьют Воина. Затем он понял, что это не все лучники, которые собрались на площади; примерно пятая часть.
Остальные, должно быть, направляются по другим четырем улицам, расходящимися от площади. Они не обнаружили его, а просто зачищают территорию. Возможно, они поняли, что их шпион не явится, и перешли к плану «Б».
Если он сейчас нападет на солдат, то обнаружит себя перед лучниками и вряд ли сумеет сразиться со всеми и победить. Копейщики могут загнать его в угол и отойти, пока лучники будут поливать его стрелами.
Он опустил руку.
— Готово! — крикнул кто-то.
Меч повернулся и увидел, что факельщики сложили вязанки соломы вокруг дома Красавицы, а копейщики выстроились в каре, окружив здание так плотно, как могли. Женщины заняли позиции возле входной двери, обнажив оружие.
— Поджигай!
И четыре факела полетели в солому, которая яростно полыхнула.
Меч в ужасе застыл. Неужели они не оставят находящимся внутри Избранным шанса спастись? Он знал, что Лорд-Чародей не упоминал о подобном предложении, но полагал, что это само собой разумеется. Артил наверняка предпочел бы взять Избранных живыми, чтобы сохранить как можно больше своей магии.
Однако, похоже, Артил настроен куда более решительно, чем предполагал Меч. Его рука вновь потянулась за спину.
Лучники внезапно прекратили тесниться. Меч быстро оглянулся и увидел, что те выстроились поперек улицы, наблюдая за своими товарищами и языками пламени. Он вновь обратил внимание на дом, приготовившись броситься друзьям на выручку.
Поздно. Огонь распространился невероятно, неестественно быстро, и Меч понял, что тут не обошлось без магии Лорда-Чародея. Вокруг дома вился неестественный ветер, поднимая пыль на улице и подгоняя языки пламени вверх по стенам, а старая смола, казалось, сочится из дерева, усиливая и без того бушующее пламя. Дым валил сквозь ставни каждого закрытого окна и через запертые двери. Треск факелов перешел в рев.
Дом пуст, твердил себе Меч, пока огонь и дым распространялись, он должен быть пуст. Его товарищи не могут быть внутри. Азир и Болтунья наверняка успели уйти, когда услышали приближающихся солдат, иначе быть не может.
Но тут входная дверь распахнулась, и оттуда, пошатываясь, кашляя и задыхаясь, вышли две женщины с поднятыми руками. Меч бросился вперед.
Но времени у него не осталось. Он не успел сделать и шагу, когда ожидавшие мечницы сразили обеих, зарубив их клинками, похожими на гигантские ножи. В этом не было ни красоты, ни искусства — чистая резня. Меч застыл и уставился, потрясенный, не в силах поверить своим глазам. Брызнувшая кровь зашипела, попав на горящую солому. Азир шир Азир, падая, издала один-единственный душераздирающий крик, а Болтунья что-то сказала, но Меч не расслышал ее из-за воплей и рева пламени.
И теперь обе лежали на земле, а мечницы продолжали добивать их. Меч увидел, как голова Болтуньи дернулась и покатилась в сторону.
Болтунья, Говорунья на всех языках, Глирис Тала Данира шул Кереди бав Седенир, мертва.