— Я не люблю убивать, — пояснил Меч. — Я выполнил свой долг, прикончив Темного Лорда.
— Ты Воин. Убивать — твоя работа!
— Моя работа — защищать Барокан от Темных Лордов. Убивать кого-то еще — не моя обязанность.
— Но ты мог хоть кому-то сказать!
— Да, мог, — согласился Меч. — И, наверное, следовало бы. Но я не знал, что он может это скрыть. Понятия не имел, что он умеет стирать память. И не имел ни малейшего представления, насколько мало нам известно о его магии. Да и кому мне было рассказывать-то? Совету Бессмертных на это наплевать. Они пропустили мимо ушей все, что я им говорил. Остальные Избранные слишком устали и просто хотели домой. Я сам устал и просто хотел домой. Кому мне было рассказывать? Новый Лорд-Чародей не мог ничего с ним сделать — он же был Избранным Вождем, а Лорду-Чародею запрещено причинять вред Избранным. Ну так кому мне было рассказывать? Я думал, что правда и так скоро откроется и жители Двойного Падения сами с ним разберутся. И до прошлого лета не знал, что он сумел скрыть все, что натворил.
— А как он это скрыл? — спросил Хват. — Я так и не понял.
— О, это было несложно, — ответила Вожак. — Пока он еще обладал магией, до того, как сообщить чародеям, что нашел себе преемника, он попросту велел всем жителям Двойного Падения забыть все, что он сделал плохого, и помнить только хорошее. Он сказал им, что его дворец — это новый городской общественный дом и храм городских лерров, а сам он скромно жил среди нас. И это сработало. Мы помнили, что он жил тут, что мы были к нему внимательны, но все подробности просто исчезли. Я помнила о том, что он со мной сделал примерно так же, как помню, как сосала материнскую грудь. То есть ничего.
— Но теперь помнишь, — сказал Хват.
— О да! О да! Потому что он выбрал меня своей преемницей, пришли чародеи и провели ритуал. И я стала новым Вождем Избранных, и естественно, приобрела иммунитет к магии Избранных, включая и его магию. Память ко мне вернулась, вся целиком, как только заработал мой талисман. Я вспомнила ощущение его рук на моем теле, и как он веселился над своей шуточкой — сделать маленькую девочку Вождем, и как я стояла перед ним голая, демонстрируя свои прелести, будто торговка свой товар. И как он заставил моего отца отдать меня, словно кусок хлеба, голодному гостю, и боль, которую испытывала, когда он имел меня, но в которой не признавалась даже себе. Я все вспомнила.
Ясновидица всхлипнула. Меч покосился на нее и тут же, смутившись, отвел глаза. Азир сидела, опустив веки, и по ее щекам текли слезы. Конечно, она слишком хорошо понимала, о чем говорит Вожак.
Внезапно Мечу показалось очень странным, что двое из новых Избранных — пережившие насилие молодые женщины, но одну выбрали из добрых побуждений, чтобы избавить от жуткой смерти, а вторую — из жестокости и ради мелкой мести. Как столь диаметрально противоположные побуждения могли привести к одинаковому результату?
— Но к тому времени, когда я оправилась от инициации, — продолжила Вожак, — к тому моменту, когда я смогла ходить, видеть и говорить, он исчез и больше никогда не возвращался в Двойное Падение.
— А ты могла обратить его магию? — поинтересовалась Красавица. — Могла заставить всех остальных вспомнить, как вспомнила сама?
— Наверное, — пожала плечами Вожак. — Но чего ради? Что хорошего из этого бы вышло? Они там счастливы. Зачем вынуждать их вспоминать всю эту боль и унижения? — Она покачала головой. — Нет, я не стала возвращать им память. Я просто ушла из Двойного Падения и с тех пор не возвращалась. Мне было невыносимо находиться среди моего народа, смотреть, как они с доброй улыбкой вспоминают это лживое чудовище и считают период его правления лучшими годами своей жизни. Потому-то я и бродила по побережью, стремясь уйти как можно дальше от Двойного Падения. — Она снова покачала головой. — У меня больше нет дома.
— Интересно, знал ли он сам, что ты все вспомнишь, — задумчиво проговорил Меч. — Сомневаюсь, что знал, иначе бы этого не сделал. Вряд ли ему на пользу то, что Вождем Избранных стал человек, который его ненавидит.
— Наплевать мне, знал он или нет, — буркнула Вожак. — Я хочу, чтобы он заплатил за то, что сделал с моим городом, а ты, Меч, спустил ему это с рук.
— Извини, — виновато сказал Меч. — Я же не знал.
— А как случилось, что он стал главным советником Лорда-Чародея и ты ничего не предпринял? Ты так никому ничего и не сказал?
— Я сказал Лорду-Чародею, — спокойно ответил Меч. — В прошлом году.
В комнате воцарилась тишина. Избранные переваривали услышанное.