Меч смотрел, как Вожак идет через площадь к этим двум гвардейцам. Он не слышал, что именно она сказала, но видел, как те оставили пост, быстро пересекли площадь и исчезли на одной из выходящих с площади улиц.
— Он уже близко, Азир? — спросил Меч.
Он не видел ее лица, скрытого капюшоном и платком, как у добропорядочной женщины гостеприимцев, но голос ее звучал тревожно.
— Почти. Он… Он на склоне у треснувшего камня, не на самой горе, но ему еще…
— Тс-с! — перебил Меч. — Смотри!
Ясновидица замолчала и поглядела в указанном направлении.
Оставшиеся гвардейцы заметили отсутствие тех двоих, что охраняли ворота, и подняли шум, хотя Меч не слышал, что именно они кричат.
— Они уже так делали как-то раз, когда я здесь была, — сообщила Азир. — Вожак убедила их всех уйти.
— Да ну? — Меч огляделся. — Ты знаешь, как ей это Удалось? Ну, что именно она им сказала?
— Они все отправились посмотреть, что… Что они делают?!
Несколько гвардейцев, по одному от каждых ворот, действительно собирались в группу, но к Вожаку не приближались. Наоборот, они группировались у одного из входов, и, хотя с того места, где стоял Меч, было трудно разглядеть, ему показалось, что дверь открывается.
Оттуда выскочили еще солдаты, вооруженные не мечами, а копьями и луками. Один из них — явно командир, он как раз был с мечом и в золотистом шлеме. Подняв меч, он рявкнул:
— Затычки вставить!
Каждый солдат поднес свободную руку сперва к одному уху, потом к другому.
— Это нехорошо, — пробормотал Меч, извлекая собственный клинок. Ему не очень хотелось идти с оружием по Зимовью, но Вожак настояла, — так Ведун мог быстрее его узнать. И теперь Меч был рад, что захватил клинок. Эти солдаты уже слишком напоминали те отряды, которые отправили допрашивать чародеев.
Мечу очень не хотелось видеть на шесте голову Вожака или Всезнайки.
— Что происходит? — встревожилась Ясновидица. — Такого никогда раньше не было!
— Пошли, — приказал Меч.
— Но Вожак велела нам ждать…
— У Вожака, похоже, неприятности. Пошли!
С мечом на изготовку он двинулся на площадь.
Меч не делал никаких угрожающих жестов, но и не скрывался. Он просто шагал мимо Зимнего Дворца, не пытаясь угрожать гвардейцам. Он заметил, что Азир не последовала за ним, но счел это несущественным.
Некоторые солдаты косились на него, однако их командир не сводил глаз с Вожака и не замечал Воина.
— Вождь Избранных! — громко сказал человек в золотистом шлеме.
— Вождь гвардейцев! — ответила Вожак. Голос ее звучал на удивление гулко для такой крошечной женщины.
— От имени Лорда-Чародея я спрашиваю, что тебе тут нужно и зачем ты отослала двоих моих людей! — проорал офицер. Он сделал странный жест, выбросив два пальца. Меч понял, что это был сигнал лучникам копейщикам, которые тут же выстроились в две линии.
Сигналы руками — единственный способ отдать приказ, сообразил Меч, если у них и впрямь в ушах затычки, чтобы оградить их от воздействия голосовой магии Вожака.
— Я встречаю друга и не хочу, чтобы наш разговор кто-то слышал, — сказала Вожак чуть менее звучным голосом. Она, подбоченившись, стояла у ворот.
— Вождь, охранять ворота — наш долг, — ответил офицер. — Но мы не сможем его выполнить, если ты отошлешь нас прочь с помощью твоей магии.
— Если я здесь, ворота не нуждаются в охране, — фыркнула Вожак.
— Тем не менее у нас приказ. Ворота должны охраняться постоянно, и никто не может в них пройти без разрешения Лорда-Чародея.
— Что, Лорд-Чародей теперь заявляет о своей власти над верхнеземцами?
— Нет, но ты не верхнеземец. Ты — Вождь Избранных.
— А Лорд-Чародей заявляет о своей власти надо мной?
Гвардеец заколебался. Оглянувшись, он увидел Меча с клинком в руке, и решил, что ситуация выходит из-под контроля. Подняв руку, он сделал хватательный жест.
Дюжина солдат с копьями наперевес и луками на изготовку двинулась на Вождя.
— Мы все обсудим, когда ты… — начал командир.
Но не договорил, с ужасом увидев, что Меч перешел к действию.
Меч практиковался в фехтовании каждый день по часу вот уже почти восемь лет. Обучал Меча его предшественник, и, что самое главное, он был магически связан с леррами мускулов и стали, поклявшимися сделать его величайшим фехтовальщиком из ныне живущих. Меч не колебался. Ему даже не требовалось времени на раздумья, если не считать решения, что он станет разоружать, а не убивать. Он кинулся вперед с мечом на изготовку. Один против дюжины.