А он вам сам расскажет, коль мы его найдем и Дираэлево еблище в кровищу разобьем, - выпустил из пазов маски густые струи пара архивариус.
Ранжеры заговорщически переглянулись, понимая, что Дираэль предпочтет убиться ап стену нежели попасться в руки этому библиотекарю.
Дираэль нервничал. Очень нервничал. Настолько нервничал, что искусал собственную губу до крови. Шпионы уже доложили ему о появлении ранжера-этерианина Алаэнора, и некогда приживленная правая рука заныла. Владыка Интриг помнил их последнюю встречу до последней детали. Мстительный опекун и учитель недорезанного им Ларгентума здорово навалял Тертаррилу, сломав ему почти все кости, оторвав руки и даже могилку для него рвался вырыть. "Зато я все-таки укусил тогда свой локоть, и пусть все обосрутся", оптимистично подытожил знакомство со Скульптором Дираэль.
Этериане были редкостью даже за пределами горшочка, в котором варилась ранжерско-тертаррильская перловка, и переходить им дорогу значило оправиться в страну вечной охоты. Обычно флегматичные и невосприимчивые к чужому писку каких-то коротышек колоссы могли болезненно среагировать на какое-нибудь слово и прописать обидчику с одной из четырех рук. Даже не очень сильный удар этерианина гарантированно ломал остряку челюсть, а то и череп: был случай, когда мать-этерианка оставила дочь с остальными детьми, настрого запретив ее обижать, и доведшие малышку до слез мальчишки надолго зависли в больницах с проломленными кажущимися тоненькими и слабыми ручками головами. Был интересен тот факт, что этериане никогда не обнажали ни единой части своего тела при чужих, и поводом дразнилок крохи стало то, что юная этерианская леди была одета в абсолютно непроницаемый комбинезончик, а мордочку ее скрывала маска. Многие за интерес, что или кто же прячется под масками этериан, отправлялись в местную травматологию.
Прокрутив в голове события за сегодняшний день, Дираэль благоразумно решил, что здесь он закончил, и лишний раз тянуть Фортуну за повязку не стоит. Он с сожалением посмотрел на так и распятого на пыточном столе Ларгентума.
Я буду скучать, - с притворным вздохом сказал Тертаррил, скользя взглядом по почти белому лицу пленника. - Интересно, куда ты попадешь: в сталкерский рай или в человечий ад? Кто же, все-таки, был прав? Сиадевастарон бы очень тебе порадовался... Лилит! - рявкнул Дираэль предводительнице своей безмолвной свиты. - Подготовь транспорт, мы делаем отседа ноги.
Когда ранжеры все же добрались до пыточной, бывшей ранее комнатой для допроса, Дираэля уже здесь не было. Зато их встретила парочка позабытых им прихлебателей, которых быстро и уже со злобой разорвал начавший нервничать Алаэнор. Выкинув оторванные им, сочащиеся черной жижей ноги куда-то в сторону, он огляделся и с не то воплем, не то стоном раненого марала ринулся к пыточному столу. Выдрав сдерживающие скобы из обшивки стола, этерианин бережно поднял бездвижное тело Ларгентума на руки, что-то бессвязно бормоча. Упав на колени на пол, Скульптор горестно завыл, обращая свой вой равнодушному потолку.
Дайвер тут же затих, потеряв вечную улыбку, не говоря об остальных. Ками тихо всхлипывала на плече приобнявшего ее в попытке утешить Элу, Авак вполголоса, сложив перед собой руки, тянул на сталкерите мантру упокоения. Одна Аксонна не понимала, в чем дело. Она поняла, что чувствовала эти финальные аккорды чужой жизни, и они так разрывали ее разум, но... еще будучи подопытной у "Вектора", еще обучаясь убивать, она каким-то шестым чувством научилась ощущать смерть. Буквально своей кожей. Смерть была холодной, липкой, если анфорка втягивала воздух с ее аурой, то он царапал ей носоглотку, а привкус имел металлический, горький. Пусть воздух пыточной и был пропитан болью и страхом, приглушенными Алаэнором, но все еще дергающими ее за сознание, но полыньевого противного вкуса он не имел, как и той липкости, присущей именно смерти.
Аксонна решительно подошла к обессиленно сидящему на коленях Алаэнору и присела рядом, прижимая руку к уже прохладной щеке, казалось, безжизненного Ларгентума. Прижав пару пальцев к его шее, анфорка замерла, пытаясь ощутить пульсацию крови в одной из уцелевших артерий. Ее сердце радостно подпрыгнуло в груди, когда она почувствовала искомые, неуверенные и очень слабые толчки.
Он живой! - возопила девушка, поднимая голову. - Эл Джи, он все еще жив! Правда, если не помочь, то это быстро исправится само по себе, - тут же торопливо заговорила она.
Алаэнор туманно посмотрел на Аксонну. Зарычав от досады, анфорка жестом подозвала к себе Элу и Дайвера. Немного отошедшие от шока анфор и марон подошли и совместно забрали тело Серафима из ослабевших лап этерианина, перекладывая на другой стол.
Никто не знает лечебной магии?
Судя по всему, это было утверждение, а не вопрос, ибо ранжеры промолчали, пряча взгляд. Алаэнора спрашивать было бесполезно: убитый горем, он бесцельно смотрел куда-то в пол. Поняв, что все снова придется делать самой, Аксонна принялась лихорадочно соображать. Как-то ей уже удалось помочь Аваку, но как? Парад планет? Удача? Чья-то помощь? Драгоценные секунды утекали, каждый почти невесомый стук сердца ее новоиспеченного наставника и друга мог стать последним. По щекам анфорки, не заметившей того, побежали капли влаги. Ларгентум столько для нее сделал, и не только в благодарность за жертву ее отца. Какие бы ошибки за его плечами не стояли бы, такой гибели он не заслужил. Будь что будет, решила Аксонна, вытирая щеки перчаткой, и, посмотрев на Авака, крепко обняла безвольного Серафима, не обращая внимания на то, что измазалась в его крови. Казалось, целую вечность назад он спас ее от неминуемой смерти, бесславной анафемы.
Что... что ты делаешь...
Сперва остолбенев и не поверив собственным ушам, Аксонна радостно заорала и кинулась обнимать слабо захрипевшего наставника. Ранжеры, непритворно ошизев от такого кульбита, и вовсе потеряли дар речи. Дайвер без проволочек бухнулся в обморок, попутно зашибив Авака, Ками подавилась на полувсхлипе, и Элу пришлось стучать ее по спине. Алаэнор ошарашенно выдохнул.
Тише, тише, Акси, ты... ты меня сейчас обратно в могилу затолкаешь, - зашипел Ларгентум, пытаясь хоть немного ослабить медвежью хватку ученицы. - И потом, ты вся... в крови...
Пофиг, - зашмыгала носом анфорка, но отпустила Серафима в руки Алаэнора и стала искать в его плаще порт-ключ.
Что ты сделала? - пораженно посмотрела на Аксонну Ками.
Я не знаю! Не знаю, я не знаю, как это...
Наивысшая Природа, - склонил голову Авак. - Эмпатия в апогее. Исцеление. Не слишком, правда, чистое...
Не накаркай, все равно его надо как можно быстрее тебя врачам показать, - подвела черту анфорка, беспокойно глядя на Фенариуса. - Как же тебя изуродовали...
Эй, придурка вы там два, - крикнул в сторону приводящего в чувство Дайвера Элу Алаэнор, - нам, вообще, уж когти рвать пора. - Укоризненно качая головой, этерианин сам вынул поблескивающую белым ромбовидную пластинку, и вручил ее Аксонне. - Это - порт-ключ, чтоб всем вам исчезнуть отсюда. Я же останусь след искать, что оставил тот обмудок.
Э, погоди, я не...
Не успела Аксонна закончить, как многолапый инопланетянин передал Дайверу и Элу Ларгентума, тут же с грацией, присущей змее, но не слону навроде него, выскользнул из пыточной и скрылся.
...не умею этой штукой пользоваться, - расстроенно закончила анфорка, глядя на пластинку.
Дай-ка, - подошла Ками, забирая пластинку, и куда-то на ней начала нажимать, отчего белое сияние, появившееся от касаний, стало рассредотачиваться и складываться в какой-то рисунок. - Надо тебе мастер-класс как-нибудь провести. Господа, мы отчаливаем!
Она взяла Аксонну под локоть, Элу и Дайвер вцепились в Авака и Ларгентума позади, и Ками крепко сжала порт-ключ, начавший издавать часто пульсирующее и быстро расширяющееся кольцо света. В конце концов свет поглотил всю комнату, и когда он резко погас, вся шестерка исчезла из этого страшного места.