Семья Фамленору была его семьей. Фамленору была фамилией его отца, Арйана, и Алаэнор, пытавшийся сначала убедить Сэва, что маленькому сталкеру будет лучше среди своих собратьев, на его родине, дал ему фамилию матери, Найи - Фенариус, и имя отца чуть изменил, чтобы мальчику жилось полегче вне нежелательного внимания. Добросердечный этерианин не мог позволить себе пойти наперекор узам сталкерского народа и тайком возил мальчика на Лами'иду, приучая к тем немногим аспектам сталкерской культуры, которые понимал сам, он даже дал ему истинно сталкерское имя, значившее "пение звезд" - он был настолько мал, что даже документы с собственным именем на момент гибели Фамленору не были готовы. Кому Ларгентум и был искренне благодарен за все, что имел, так Алаэнору. Гигант воспитывал его, как собственного сына, научил почти всему, что знал сам, и всегда был рядом. Но жизнь повернулась иначе. Становление Дираэля, мучительная полусмерть, вынужденное принятие чужой жизни. Втайне Ларгентум предпочел бы погибнуть, нежели забрать жизнь Элексиса, которую он воспринял как еще одно наказание. Гибель троих учеников подряд, неудачи в вербовках, в операциях, провальная трансформация в Аватара...
Аватары были особыми порождениями этого мира. Они были воплощениями тех или иных качеств, эмоций или чувств разумных существ, и это давало им почти безграничные возможности. И, как и эти самые эмоции, качества или чувства, Аватары могли быть и Светлыми, и Темными, воплощая либо Добродетели, либо Пороки. Тертаррилы сами по себе были Аватарами: к примеру, тот же Дираэль был Аватаром Лжи. Его пропитанная коварством и тьмой душа не могла жить без вранья, без приукрасы, без утайки; интриги и обманы были не только его стихией, но и его самой большой силой. Покойный Элексис был Аватаром Альтруизма, и жизнь его была полна самоотверженности, отваги и искренней любви к соратникам и друзьям; он никогда не проходил мимо раненого или обреченного. Если мог, Северное Сияние всегда помогал. И в последний миг своей жизни он помог. Но не зря ли?..
Алаэнор чувствовал, что в его маленьком воспитаннике есть сила потенциального Аватара, и очень гордился им, когда Сэв одобрил заявку Ларгентума на обряд посвящения. Серафим проштудировал все книги в Архивах насчет Аватаров, все расспросил у приемного отца, самого Аватара - Аватара Созидания. Алаэнор с радостью делился знаниями, и чем больше Ларгентум узнавал, тем большие страх и тревога его захлестывали. Для получения Аспекта Аватара требовался особый поступок, достаточно значимый для того, чтобы определить его как контрольную точку для отметки особенного таланта Аватара, который и определяется как Аспект. В своей биографии он ничего не нашел. И ничего удивительного, что ни один Аспект так и не принял кандидата в Аватары. Хоть Ларгентум и заранее знал, что ничего не получится, это было для него тяжелым ударом. Он на несколько лет заперся в Архивах Алаэнора, читая и перечитывая старинные фолианты по древней магии, засыпал с тяжеленными книгами по таинствам и ритуалам и усиленно тренировался. Тяга к знаниям, огромный, развитый насильно и природно потенциал и заветная мечта стать чем-то большим все же привели к тому, что Серафим безо всякого обряда, в обход традиции все же получил свой Аспект - Аспект Мудрости, отозвавшийся на его прикосновения. В честь такого Сэв предложил пост магистра.
Ларгентум накинул на голову капюшон - зарядил несильный, но противный и холодный дождь. Аспект, крупный темно-фиолетовый, с пляшущими внутри сиреневыми огоньками камень, теперь был при нем, забранный по межзвездному мосту из дома, и приятно грел правую руку, так как был встроен в металлический наруч и спрятан под рукавом. По крайней мере, он жив. От этого уже можно отталкиваться.
Ларгентум!
Сталкер вздрогнул и заморгал, смотря на сунувшуюся под руку Аксонну, как в первый раз ее увидел.
Чего? Что?
Я не мешаю?
Как же она доверчива. Ребенок, человеческая девочка, поманенная шоколадным печеньем. Подросток. И выглядит под стать - угловатая, худенькая. Еще больше запустить - загремит с анорексией. Аспиды явно заботились о ней не больше, чем о нелюбимой кошке.
Не мешаешь. Чего ты хотела?
Просто ты так задумчиво молчал, что я решила, что ты занят своими мыслями, может даже планами, и я бы не хотела тебе как-то мешать, в тупик завести или как-то еще отвле...
Сонья!
Аксонна подавилась концом реплики и тут же убралась из-под руки наставника. Ларгентум быстро пожалел о своей огрызке и, вздохнув, помотал головой. Она-то в чем виновата? Потерянное дитя, которое до сих пор не знает, как ему быть.
Хорошо. Извини. Я вспылил. Задумался, отвлекся. Что ты хотела мне сказать?
Анфорка поежилась от холодных и тяжелых капель воды, и Серафим, поведя над ее головой рукой, наколдовал ей фиолетовый щит над головой, отражающий атаку дождя.
Итак, Аксонна?
Я... я... - Аксонна покосилась на щит, плавающий над ней крупной полусферой. - Насчет всей этой тусовки со Златоцветом, с этой нежитью, заданием, от которого зависит судьба целой расы, с кознями Дираэля... в общем... я чувствую, что должна тебе сказать. Ларгентум, я пиздец как боюсь.
Тебе не стоит ругаться матом, - поджал уголок рта сталкер. - Пожалуйста. А что касается страха... ну что ж, могу тебя заверить, что это абсолютно нормально. Ибо гораздо хуже, если ты не боишься - значит, ты не поняла всей серьезности ситуации.
"Нормально", а? - нервно засмеялась Аксонна, выжимая косу. - Я в руках пистолета не удержу, меня всю колотит, как старую стиралку...
Во-первых, Сонья, если не удержишь пистолета, у тебя всегда есть твои руки, твои ноги, ты даже немножко уже умеешь кидаться не всегда приятным колдовством. А во-вторых, руки твои не из-за волнения дрожат, ты просто замерзла. У нас даже летом дожди ледяные, что поделать. Так, ну-ка, постой, ты ж у меня так простудишься...
Остановив дрожащую ученицу, Ларгентум коснулся своей груди, проводя по прочной, похожей на чешую неведомого зверя ткани плаща, и, сосредоточась, начертил впереди себя сложный рисунок в воздухе. Мгновение, и он вдруг схватил, вытягивая из ниокуда дубликат собственного плаща, в который позволил укутаться изумленно засопевшей анфорке, которая тут же зарылась в сохранившую внутреннее тепло оригинала подкладку.
Хм, он тебе великоват, - чуть улыбнулся Серафим, наблюдая за пытающейся устроиться поудобней в действительно крупном плаще Аксонной - плечи плаща без опоры повисли, капюшон закрывал почти все лицо, как маска, в груди и талии тоже была большая разница, полы плаща возились по лужам.
Ничего страшного, - рассмеялась девчонка; шмыгнув, она сдвинула назад висящий перед носом капюшон и подпоясалась копированным же поясом так, чтобы как-то сгладить различия в торсе. - Спасибо большое, я потом его верну.
Он сам исчезнет, когда станет не нужен. А вообще - как прибудем в Азурекс, закаливания тоже надо будет проводить. У Кристофера и так полно дураков в сезоны дождей с бронхитом, тонзиллитом и прочей гадостью лежит. Вон, видишь, как весело Дайвер по лужам скачет? Так вот это ненадолго. Это пока просто Кристофер не ви... а, уже видит.
А отчего Крис так злится?
Оттого, что наш Дайвер совершенно не воспринимает какие-либо методы лечения. Ну, кроме бутылки маронского виски с мятой и льдом.
Это как так? - удивилась Аксонна.
А так, Сонья, что его хоть чем лечи, но у него останутся все симптомы заболевания: кашель, допустим, чих. А как выдует любимого виски, так и жар спадает, и температура, и вообще выздоравливает. Феномен!