Эврика!
Король выпал из головохвоста, и Дайвер получил по затылку. Обиженно шмыгнув на опускающего руку Элу, Торпеда покосился на взъерошенного Авака.
Чего?
Господа, я, кажись, сообразил. - Авак шумно листал страницы в поисках нужного. Откашлявшись, он начал: - "Понятие этого есть ассоциация и с полным своеволием, есть отождествление и с сознательным решением, и с тончайшим мотивированием наших поступков, и с осознанной необходимостью. Идея понятия крайне многосмыслена, неоднозначна и вариативна, точного определения к нему не подобрать в связи с его безграничным смыслом. Неоднозначность понятия связана, в первую очередь, с широким спектром толкований. Необъятные просторы создают такой разворот пространства, что приближают идущего к высшему. Но очень часто блуждающий заражается вирусом непокорности, он как бы исхаживает ее своими ногами. как пахарь - свою межу. И где-то на краю мира, на краю разума и на краю тела наступает слияние мига, вечности и… свободы".
Раздался громкий треск, и Аксонна ахнула.
Статуя!
И в самом деле, статуя Матери-Богини начала меняться. Руки, разведенные в стороны, опустились вниз, а живот и подол платья начали пластинами расходиться в стороны, открывая зияющий чернотой и холодом проход вниз. Дайвер сунул нос первым, осматривая открытый ход, и крикнул:
Эй, а здесь ступеньки даже есть! Не видно, правда, ничего.
Вот и будешь фонарем, - пнул его вперед Элу. – Как там… во тьме ночной, при свете дня...
Слушай, а как ты догадался? – обратилась к довольному Аваку Аксонна. – Я бы про эту свободу в жизни не додумалась.
На самом деле, здесь все достаточно просто, - улыбнулся Ларгентум, поднимая свою винтовку. – Надо было поразмыслить над теми чертами, которые были присущи нашему народу как и в его рассвет, так и сейчас. Самой очевидной особенностью оказалась именно свобода. Во всех ее смыслах. Ее-то сталкеры ни за что и никому не отдадут.
Ты знал.
Может быть. Не стой же, - позвал он застывшую у входа анфорку, - пора идти.
Тряхнув головой, словно отгоняя какую-то дрему, девчушка подскочила к наставнику и преданно вытянулась рядом.
Я готова.
Все еще боишься?
Пи… очень боюсь, да. Но, думаю, я уже могу обуздать свой страх. А может, просто согрелась. - Аксонна улыбнулась, смотря на Ларгентума. – Спасибо, что помогаешь.
Не за что, - усмехнулся сталкер, пропуская ученицу вперед. – Просто ты уж слишком напоминаешь мне меня самого. Что ж, ступай вперед, а то еще потеряем остальных.
========== Глава 9. Златоцвет ==========
Катакомбы под сталкерской столицей мало того что были непролазно темны и холодны, они оказались истинным лабиринтом. Ранжеры разделялась в нескольких ответвлениях и снова сходилась на месте, где они мало того что уже были, так и проходили тут раза два или три в отдельных группках. Кристофер поначалу пытался составить карту этой местности, но она необъяснимым образом видоизменялась, не поддаваясь точной зарисовке, и несчастный Авиценна тихо шипел ругательства, когда на уже зарисованном и исследованном досконально тупике внезапно и беспричинно появлялся проход. На третьем или четвертом разе, впрочем, ругаться он перестал и просто сел под одной из стен, сжавшись в комок.
Ну же, Христя, - присел рядом с ним Дайвер, ободряюще улыбаясь. – Это не может быть один сплошной тупик. Мы обязательно найдем выход.
Tu non capisci (Ты не понимаешь), - прошептал Авиценна; глаза его блеснули безумной белизной, но это оказался лишь отблеск от наколдованных Элу и Ларгентумом шаров света. – Этот лабиринт живой. Он знает, что мы внутри. И пытается свести нас с ума. Кого как.
Вроде бы разумный человек, атеист и просто технарь, а несешь такую ахинею, - фыркнул Элу, рывком поднимая Кристофера на ноги.
Меня немного мучает клаустрофобия, - признался медик.
А, ну это многое объясняет.
А вообще, интуиция у Кристофера работает на ура, - негромко заметил Ларгентум. – Эти катакомбы действительно воздействуют на нашу… психику. Одна простенькая загадка величайший сталкерский артефакт охранять не может, это просто нелогично.
Аксонна сжала зубы и обернулась нервно.
Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился Элу.
Что могут быть еще испытания.
Сколько именно?
Как знать? Тут понятно лишь, что если мы пройдем их, то сможем получить доступ к гробнице Алонайта и Златоцвету.
А если не пройдем? – затаил дыхание Дайвер.
Здесь нет полумер, - пожал плечами Авак. - Не пройдем – погибнем. Самыми разнообразными способами, ибо фантазия у древних работала безупречно. Нас может порубить на части, скинуть на пики, в лаву, нам могут снести головы, могут вывернуть души наизнанку и заставить поубивать друг друга…
Народ поежился.
…хотя, впрочем, я могу гиперболизировать, - закончил, словно извиняясь, принц.
Есть идеи, что именно приготовили для нас эти ваши древние? – сунулась откуда-то справа Аксонна.
Конечно. Одна хуже другой.
Ты сама любезность.
Тем временем Дайвер приманил один из ларгентумовых шариков света к себе на плечо и разглядывал нарисованную, а точнее, черканную и перечерканную Кристофером карту катакомб, бродя неподалеку. Взгляд быстро метался на взятый у Авиценны блокнот и на стены вокруг, подмечая яростные рихтовки карандаша на рисунке и рельеф стен. В конце концов, Дайвер выдохнул что-то на родном языке, решительно сунул блокнот хозяину и принялся тщательно ощупывать одну из стен, пытаясь что-то отыскать.
Ты что-то понял? – удивился Кристофер. Элу, покосившись в блокнот через его плечо, прищурился.
Я вот ничего не понял. У тебя ужасный почерк.
Senti chi parla (Кто бы говорил), - сморщился медик.
И все-таки, Дайвер? – перебил собравшегося ответить Элу Ларгентум.
Христя был прав на сто сорок шесть процентов, - пояснил марон, продолжая что-то щупать. – Ландшафт здесь беспрерывно меняется. В основном – эти вот стены, - постукал он костяшками пальцев по каменной плите.
И что же ты ищешь? – поинтересовалась Аксонна.
Доказательство моей правоты. Ведь этой стены, когда мы в прошлый раз здесь были, не было. Верно, Христя? Как ты там назвал архитекторов этих катакомб, когда в очередной раз шкрябал ластиком по рисунку?
Я был в состоянии аффекта, - выпрямился медик.
Да-да-да. Агашеньки! Вот. Элуня, - повернулся в сторону Армагеддона Дайвер, - ты у нас эксперт в спорах со стенами. Можешь, кхм, переспорить эту стену… ровно по вот этому, - прочертил он ножом длинную, поблескивающую искрами мелких камушков в полумраке линию на камне, - ориентирчику?
А это не опасно? – покосился на радостно разминающего плечи Элу Авак. – На наши головы потолок не обрушится?
Не должен, - ответил изучивший стену и линию на ней Ларгентум. – Линия проведена верно, и если ударить с должной силой, то стена по ней и расколется. А еще я посоветовал бы отойти: Элу у нас очень любит со стенами «ругаться»…
"Вашвашество" сдвинул брови и поспешил отойти. А хрустнувший пальцами Армагеддон, облачась в инфернально-рыжий покров пламени, блистающей кометой протаранил стену и, разбив ее точно по «пунктиру», продолжил свой путь сквозь хитрые стены лабиринта. Дайвер довольно оглядел обозначающий путь Элу огненный шлейф и, умыкнув блокнот с карандашом у Кристофера, пару раз размашисто черкнул по карте.
Иногда логика и здравый смысл – диаметрально противоположные понятия, - подмигнул он Авиценне и, напевая что-то под нос, поскакал через куски стены.
Первый этап был пройден: Элу все же вывел дорожку из лабиринта в огромный зал, в котором не было ничего, кроме старого, покрытого мхом обелиска из белого камня, похожего на мрамор. Зато откуда-то сверху просачивались лучи света: они так долго бродили по хитроумной паутине ходов древних, что уже наступило утро.