Чудный день! - прошипел в лицо Фенариусу Дираэль, сцепив с его сотканным из астральной материи клинком своего Кровавого Ворона, пока Аксонна брыкалась в стянувших ее лозах неподалеку. - И мой план наконец исполняется, и вы пришли мне кровь разогнать. Как жаль, что прольется только ваша. Они не ровня мне, и ты это знаешь, - прошептал он почти заговорчищески, лаская воздух свободной рукой - то все туже стягивались, душили корчащуюся на земле Аксонну лозы. - Но ты... почему ты сдерживаешься? Почему не даешь себе карт-бланш? Неужели я недостаточно истерзал твою душу? Неужели тебе нужно еще? - опустился голос Тертаррила почти до инфразвука, практически неразличимого за впивающимся в разум диссонансом Ворона и астрального лезвия. - Ах ты ненасытный.
Когти его сжались, и Аксонна наконец закричала в голос, уже потерявшая последние силы. Ларгентум дернулся, и Дираэль, резко разжав хватку душивших анфорку лоз, отшвырнул сталкера от себя притянутым к себе хлыстом Кристофера, который в его руках раскалился добела.
Знаешь, Фенариус, думаю, я должен тебя за это поблагодарить, - весело сказал Тертаррил, откидывая хлыст в сторону, пока Лилит ногой проверяла лежащего в палой листве без движения Дайвера, а Алукард неторопливо шел к Дираэлю с неистово извивающимся в его каменных руках Аваком, которого почему-то не тронули. - Ты сделал всю работу за меня. Кровь последнего колена рода Алонайта прибыла в это священное место в тот самый день, когда он даровал сталкерскому народу самих их себя. У нас есть объект, у нас есть субъект, и у нас даже есть зрители! Мы в восхищении, в восхищении!
Алукард перехватил Авака одной ручищей под голову, обнажая горло, а второй - под грудиной, и Дираэль, провернув в пальцах Ворона, приблизился, с искрящейся рубиновой восторженностью заглянул в яростно блестящую сталь глаз сталкерского принца.
Ты же знаешь, да? "Ассоциация и с полным своеволием, отождествление и с сознательным решением, и с тончайшим мотивированием наших поступков, и с осознанной необходимостью". Всегда находил эти строки самыми... треволнующими. Ведь и правда, где-то там... - промурлыкал он, под сдавленный крик Авака вскрывая ему горло проклятым клинком. - Там... на краю мира, разума, тела... наступает слияние и мига... и вечности... и ее, столь драгоценной для вас, столь сладостной, столь, казалось бы, естественной...
Ларгентум, сотрясаемый крупной дрожью, с трудом поднял от влажной, пахнущей перегноем и кровью голову. Крик Авака разрывал барабанные перепонки, и он, хоть знал, хоть и рвался сделать хоть что-то, не был способен шевельнуть ни мускулом.
...свободы, - выдохнул Дираэль.
И тут произошло сразу несколько вещей. Блеснул взметнувшийся в воздух хвост хлыста и, обхватив Дираэля за руку, резко дернул назад. Крик Авака достиг пика, и вдруг тело его издало слепящую, стегнувшую по глазам не хуже того самого хлыста волну золотого света, откинув Алукарда и Лилит и вжав в землю упавшего Дираэля. Сталкерский принц парил в метрах двух от земли, на огромных белоснежных, издающих каждым перышком то самое сияние крыльях. На нем больше не было ни царапины, а на груди его ясно обозначился обрамленный золотистой оправой ярко-зеленый квадрат. Дираэль, кое-как поднявшийся, издал полный ярости крик.
Авак решительно взмахнул руками, посылая от себя новую волну света. С треском лопнули в мелкое крошево ледяные копья, пришпилившие Кристофера и Элу, и те рухнули оземь, судорожно хрипя и хватаясь за грудь, но раны уже полностью зажили. Дайвер, пока не поднявшийся, с раскрытым от восторга ртом смотрел на Авака, Аксонна, все еще сжимающая подобранный хлыст Кристофера, исподлобья глядела на Дираэля. Ларгентум тоже поднялся, сообразив, что силы и его, и ранжеров мгновенно восстановились, и вновь вооружился астральными клинками, но Авак позаботился и об этом. Новое движение, и сами корни Златоцвета, оглушительно треща, вырвались из земли многотонными змеями и схватили Дираэля, Алукарда и Лилит, хоть и недостаточно для того, чтоб убить, но так, чтобы они не причинили никому вреда.
Кровь последнего колена рода Алонайта, все правильно, - произнес Авак, аккуратно спускаясь на землю и подбирая сухую ветвь, которая подсобила ему с Алукардом. - И эта самая кровь течет в самой этой земле, в каждом листике этого великого древа, в каждом потомке Алонайта, будь он чистокровка или полукровка. Как свободен от забвения наш предок Алонайт, так и мы свободны от смерти, что ты несешь, Дираэль. И всегда будем.
Это мы еще посмотрим, дорогой мой принц, - нехорошо усмехнулся Дираэль. Корни, в которых он находился, громко треснули, и он, Алукард и Лилит тотчас же исчезли.
Да, - улыбнулся пустоте Авак, касаясь ветви обеими руками, и та тотчас же зазеленела, обвилась крепкими зелеными лозами и раскрыла на самом верху огромный малиновый цветок. Сталкер повел новым посохом, и корни Златоцвета вновь впились в растревоженную землю. - Посмотрим.
========== Глава 10. Азурекс ==========
Сэв, Ратенту и Файксар, скооперировавшись с Алаэнором и повстанцами, успели, пока под землей шла битва не хуже, к тому времени захватить императорский дворец. Когда Скульптор нашел заключенного в темницу собственного разума Адалона и кратко ввел его в курс дела, тот, хоть и сбитый с толку, рассказал о том, что самая вершина Златоцвета прячется не где-то, а самих императорских садах. Изобретать велосипед не понадобилось, и магистры вместе с некоторой подмогой спустились вниз с помощью портала Алаэнора - как раз в тот момент, когда Авак вправлял в землю расшевеленные им корни.
Значит, Дираэль, Алукард и Лилит? – задумчиво переспросил Сэв, когда Ларгентум, оставивший на ппопечение Кристофера и пары медиков всех остальных, полностью рассказал ему, Файксару и Алаэнору о произошедшем. – Все гораздо серьезней, чем мы предполагали. Хотя бы теперь Древо в безопасности?
В полной, - кивнул Серафим. – Авакен, инициировавшись как Аватар Свободы, оградил его мощной защитой. Взаимная связь. Полагаю, что и после его отбытия в Азурекс защита будет непоколебима.
Она и будет, - фыркнул Файксар, изучавший новорожденный посох из ветви Златоцвета, что передал ему Авак. – Судьбы Древа и сталкерского принца теперь связаны нерушимой узой, которая подпитывает их друг от друга. Ха! Аватар Свободы, это надо же! – ухмыльнулся Тополь, глядя на наблюдавшего за передающим фляжку с маронским виски Элу Дайвером, Авака, и, протянув руку, бесцеремонно развернул одно из его огромных белоснежных крыльев. – И сразу настоящее, белое, - удовлетворенно подтвердил старый магистр, не обращая внимание на то, как дернулся молодой сталкер. – Учись, Фенариус! Не по Архивам прятаться да красть древние артефакты, а делом Аспект зарабатывать!
Авак отвел глаза, словно ему было стыдно за то, что у него получилось что-то, что не вышло у Ларгентума, который лишь царапнул взглядом по вздорному магистру и отвернулся к Алаэнору.
Он ничего не крал, Файксар, и ты прекрасно это знаешь, – негромко, чтоб не разводить скандал, Сэв. – Аспект Мудрости сам откликнулся на него. Не его вина, что его крылья пока не белые.
А чья же еще? – ядовито протянул Файксар, выдергивая из крыла вскрикнувшего Авака белое перо, и покрутил его между пальцев, чтобы полюбоваться на ровное золотистое сияние. – Причем тут кто-то, если кандидат сам своему Аспекту не соответствует? Кто в этом-то еще виноват?
Файксар, - предупреждающе пророкотал Алаэнор.
Я принадлежу себе сам, Файксар, - произнес Ларгентум. Голос его оставался ровным, но Аксонна, обернувшаяся на вскрик Авака, ясно и четко уловила, что он начинает действительно злиться. - Не Аспекту. И не тебе, чтобы ты имел представление, будто можешь мне указывать.
Пожалуй, тебе как раз нужно указывать, иначе вообще останешься и без второго глаза!
Неизвестно, сколько бы еще длилась перепалка и сорвался бы кто-либо, если бы Аксонна не вышла из себя первая. Сунув в руки Аваку бутылку с водой, котору и так хотела ему дать, она решительно подошла к спорящим, рывком отобрала у Файксара Златоцвет и залепила ему громкую, зазвеневшую в сводах пещеры пощечину. Абсолютно не ожидавший такого Тополь не увернулся; шокированный, как и остальные свидетели этой сцены, он выпучил глаза и невольно попятился.