И снова голос небесного посланника повелевает: "Опояшься и обуйся", и снова Петр повинуется, не отрывая изумленного взгляда от своего чудесного посетителя, думая, что видит сон или видение. Снова ангел повелевает: "Надень одежду твою и иди за мною". Он движется к двери, а обычно словоохотливый Петр следует за ним, потеряв дар речи от удивления. Они минуют стражу, подходят к двери, запертой на тяжелые засовы, которая открывается и затем закрывается сама собой, в то время как стражи внутри и снаружи неподвижно стоят на своем посту.
Они доходят до второй двери, охраняемой изнутри и снаружи. И она открывается и закрывается так же легко, как и первая, - без скрипа и скрежета петель и засовов. Точно так же проходят они через третьи ворота и оказываются на улице. При этом не было произнесено ни одного слова; не было слышно даже звука шагов. Ангел плавно движется впереди, окруженный ослепительно ярким сиянием, а изумленный Петр, думая, что все еще видит сон, следует за своим избавителем. Так они проходят одну улицу, и затем ангел внезапно исчезает ведь он выполнил свою задачу.
После того, как небесный свет погас, Петр оказывается в кромешной тьме; и когда его глаза привыкают к темноте, она начинает постепенно рассеиваться, и он видит, что стоит один на безлюдной улице. В лицо ему дует прохладный ночной ветерок. Теперь он понимает, что находится на свободе, узнает городские улицы, узнает места, которые так часто посещал и где ему предстояло на следующее утро пройти в последний раз.
Он попытался вспомнить все, что с ним произошло. Вспомнил, как уснул, закованный между двумя солдатами; а его обувь и верхняя одежда лежали рядом. Он осматривает себя и видит, что одет и препоясан. Его запястья, опухшие в тяжелых оковах, свободны от цепей. Он понимает, что его освобождение - это не галлюцинация, не сон и не видение, а блаженная реальность. Завтра утром его должны были вести на казнь, но ангел избавил его от тюрьмы и смерти. "Тогда Петр, пришед в себя, сказал: теперь я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего и избавил меня из руки Ирода и от всего, чего ждал народ Иудейский".
Апостол сразу же направился к дому, где собрались его братья и где они в тот момент ревностно молились о нем. "Когда же Петр постучался у ворот, то вышла послушать служанка, именем Рода; и, узнавши голос Петра, от радости не отворила ворот, но вбежавши объявила, что Петр стоит у ворот. А те сказали ей: в своем ли ты уме? Но она утверждала свое. Они же говорили: это Ангел его.
Между тем Петр продолжал стучать; когда же отворили, то увидели его и изумились. Он же, дав знак рукою, чтобы молчали, рассказал им, как Господь вывел его из темницы... Потом вышед пошел в другое место". Эта весть радостью и хвалой наполнила сердца верующих, ибо Бог ответил на их молитвы, освободив Петра из рук Ирода.
И когда утром собралась огромная толпа, чтобы посмотреть на казнь апостола. Ирод -послал в темницу за Петром, вывести которого должны были вооруженные воины, - не только для того, чтобы исключить возможность побега, но и чтобы запугать всех сочувствующих и продемонстрировать силу царя.
Когда же стражники обнаружили, что Петр сбежал, они испугались, ибо знали, что отвечают за узника головой. Посланные Иродом люди увидели, что воины по-прежнему стерегут двери темницы, замки и засовы на месте, цепи болтаются на запястьях солдат, однако узник исчез.
Узнав о побеге Петра, Ирод пришел в дикую ярость. Обвинив стражу в измене, он велел казнить воинов, хотя знал, что Петр освобожден не людьми, а Божественной силой. Тем самым он бросил дерзкий вызов Богу.
Вскоре после освобождения Петра из темницы Ирод отправился в Кесарию. Там он устроил пышное празднество, дабы вызвать восхищение и одобрение толпы. Многочисленные любители удовольствий, собравшиеся со всего города, пировали за столами, ломившимися от кушаний и напитков. С величайшей помпезностью Ирод появился перед ними и произнес речь. Облаченный в одежду, расшитую серебром и золотом, на которой играли яркие блики солнца, ослепляя окружающих. Ирод привлекал всеобщее внимание. Его величественная осанка и изысканная речь оказали сильное влияние на собравшихся. Их чувства, уже притупленные вином и обилием яств, изливались в бурном восторге и льстивых похвалах. Продолжая восхищаться им, они решили впредь поклоняться ему, как Богу.
Всего несколько лет назад некоторые из прославлявших ныне отъявленного негодяя остервенело кричали: "Покончить с Иисусом! Распни Его, распни!" Они отказались принять Христа, Чью душу, исполненную Божественной любви, скрывали грубые и запыленные одежды. Они не распознали за скромной внешностью Господа жизни и славы, сила Которого была явлена им в делах, неподвластных простому человеку. Зато они были готовы поклониться как богу высокомерному царю, богатые одежды которого, расшитые золотом и серебром, скрывали развращенное, жестокое сердце.
Ирод знал, что он не заслуживает воздаваемых ему почестей и хвалы, однако принял идолопоклонство народа как должное. Сердце его ликовало и лицо приняло самодовольное и горделивое выражение, когда он услышал крики толпы: "Это голос бога, а не человека".
Внезапно с ним произошла страшная перемена. Лицо сделалось мертвенно-белым, исказившись невыносимой мукой, а на лбу выступили крупные капли пота. Ужас и боль на какое-то время приковали его к месту; и, повернув бледное лицо к своим устрашенным друзьям, он глухим, отчаянным голосом выкрикнул, что тот, кого они превозносят как бога, поражен смертельной болезнью.
Корчащегося в невыносимых муках, унесли его с места всеобщей попойки и веселья. Хотя незадолго до этого он с довольным видом принимал хвалу и поклонение толпы, теперь стало ясно, что его судьба находится в руках более могущественного Властелина. И им овладели угрызения совести; он вспомнил все: и безжалостные гонения последователей Христа; и жестокий приказ убить невинного Иакова; и замыслы казнить апостола Петра; и свою досаду и неудовлетворенную ярость, вымещенную на ни в чем не повинных воинах, охранявших темницу. Он чувствовал, что теперь он, безжалостный гонитель, имеет дело с Богом, а посему не утихала сжигавшая его боль - и физическая, и душевная. Ведь Ироду был известен Закон Божий, который гласит: "Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим" (Исх. 20:3), и он знал, что, приняв поклонение народа, он переполнил меру своих беззаконий и вызвал праведный гнев Иеговы.