Исходной точкой для тех, кто видят в иудаизме периода Второго Храма миссионерскую религию, является демографический скачок –– резкий рост еврейского населения в Палестине и в диаспоре, который они приписывают, в значительной мере, существенно возросшему количеству прозелитов[17]. Цифры, которые фигурируют в науке, действительно поразительны. Гарнак считал, что в Римской империи жило от четырех до четырех с половиной миллионов евреев[18]. Подсчеты Жюстера дали еще более высокую цифру – шесть или семь миллионов[19]. Барон насчитал в первой половине I в. по Р. Х. восемь миллионов евреев, т.е. он полагал, что они составляли одну восьмую часть от всего населения Римской империи[20]. Ко всем этим подсчетам следует относиться с изрядной долей скепсиса. Так Гарнак, например, положил в основу своей статистики утверждение Филона Александрийского, что в Египте жило около одного миллиона евреев[21], которое сейчас большинство исследователей считает сильным преувеличением[22]. Отсутствие достаточного количества исходной, в первую очередь, археологической информации и надежной методологии подсчета делает предлагаемые цифры, мягко говоря, произвольными[23]. Но хотя предложенные высокие цифры еврейского населения являются ненадежными, то, что в римское время население это было значительным и продолжало расти, сомнения не вызывает. Это подтверждается как литературными свидетельствами, так и археологическими данными[24]. Было бы очень соблазнительно приписать этот рост миссионерской деятельности. Хотя в таком объяснении есть своя логика, однако одного логического правдоподобия для установления исторического факта недостаточно. И если мы не поддадимся гипнозу гигантских (и при этом ненадежных) цифр, а просто станем говорить о существенном приросте еврейского населения в эллинистический и римский периоды, то такие объяснения как важное, в сущности, религиозное значение, которое придавалось плодовитости, отказ евреев от абортов, убийств новорожденных и применения контрацептивов, а также концепция благотворительности, вследствие которой беднейшие члены общины всегда могли рассчитывать на поддержку, представляются вполне достаточными[25].
А теперь обратимся к другим аргументам, которыми обосновывается существование иудейской миссионерской деятельности. Однако прежде чем начать обсуждение свидетельств, которые традиционно привлекаются в этой связи, необходимо четко обозначить поставленную задачу. Никто из исследователей, занимающихся иудаизмом первого века, не возьмется отрицать сам факт существования определенного количества прозелитов в это время. Вопрос в другом: действительно ли иудеи активно рекрутировали прозелитов, или же они, хотя и приветствовали, а иногда даже и поощряли обращение язычников в иудаизм, не видели в этом своей религиозной задачи. Как верно заметил М. Гудмен, «необходимо четко различать, с одной стороны, присущее евреям желание вызвать восхищение других своим образом жизни, или пробудить в них уважение к Богу Израиля, или привить другим народам представление об этическом поведении, или, наконец, благочестивую надежду евреев совершить все это в будущем и, с другой стороны, импульс обратить язычников в иудаизм»[26].
Посмотрим теперь, как данные нехристианских источников первого века об иудейском прозелитизме соотносятся с той картиной, которая дана Деяниями Апостолов, единственной новозаветной книгой, кроме Евангелия от Матфея, в которой упоминаются прозелиты. Отмечу сразу, что в Деяниях не заметно следов знакомства с иудейским миссионерством, и это важно, учитывая, что центральная тема второй книги Луки – начало христианства как миссионерского движения. Существование иудейского прецедента, если бы Лука о нем знал, не могло бы не придать несколько иного направления его теологическим размышлениям.
17
J.R. Rosenbloom,
23
Ср. Cohen,
24
Литературные loci classici:
25
M. Goodman,