Апостол говорил горячо и с очевидной искренностью, и его слова звучали весьма убедительно. Клавдий Лисий в письме к Феликсу то же самое засвидетельствовал о поведении Павла. Более того, сам Феликс гораздо лучше, чем многие полагали, знал иудейскую религию. Ясное изложение Павлом имевших место фактов помогло Феликсу еще отчетливее понять причины, побудившие иудеев обвинить апостола в подстрекательстве к мятежу и предательстве. Правитель не собирался идти на поводу у иудеев и без всяких на то оснований осудить римского гражданина; он не собирался выдавать его им, чтобы его казнили без справедливого суда. В то же самое время Феликсу были чужды высокие мотивы; он руководствовался личной корыстью, тщеславием и стремлением продвинуться по службе. Боязнь обидеть иудеев не позволила ему поступить по всей справедливости с человеком, в невиновности которого он был убежден. Он решил отложить суд над Павлом до того времени, когда приедет Лисий, сказав: «Рассмотрю ваше дело, когда придет тысяченачальник Лисий, и я обстоятельно узнаю об этом учении».
Апостол остался в узах, но Феликс приказал сотнику, стерегущему Павла, «не стеснять его и не запрещать никому из его близких служить ему или приходить к нему».
Вскоре после этого Феликс и его жена Друзилла послали за Павлом, чтобы от него самого услышать «о вере во Христа Иисуса». Они желали постичь новые истины – кто знает, может быть, не представится более случая их узнать, и тогда это послужит их обличению в день Божий.
Павел счел, что Сам Бог предоставил ему такую возможность, и попытался использовать ее. Он понимал, что находится в присутствии человека, который имеет власть предать его смерти или освободить; несмотря на это, он не восхвалял Феликса и Друзиллу и не льстил им. Он знал, что его слова будут для них запахом живительным на жизнь или смертоносным на смерть, и, забыв о себе, попытался показать им, что они находятся в опасности.
Апостол сознавал, что Благая весть призывает к покаянию любого человека, слушающего ее, и что в день Божий он будет стоять либо среди чистых и святых вокруг великого белого престола, либо с теми, кому Христос скажет: «Отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7:23). Он знал, что встретится со всеми своими слушателями перед небесным судом и там должен будет дать отчет не только за все свои слова и поступки, но и за мотивы, которые им двигали.
У Феликса был такой суровый и деспотичный нрав, что немногие осмеливались намекать ему, что его характер и поведение небезупречны. Но Павел не боялся людей. Он ясно засвидетельствовал свою веру в Христа и причины этой веры, а затем стал говорить о тех христианских добродетелях, которых была начисто лишена сидящая перед ним супружеская чета.
Он объяснил Феликсу и Друзилле свойства Бога – Его праведность, справедливость, нелицеприятие, а также сущность Его Закона. Он ясно показал, что долг каждого человека – вести трезвый и воздержанный образ жизни, подчинять страсти рассудку в соответствии с Законом Божьим и сохранять здоровье духа и тела. Он засвидетельствовал, что обязательно наступит день суда, когда каждому воздается в соответствии с его образом жизни, и тогда откроется, что богатство, положение и титулы не могут снискать человеку благоволение Божье или избавить его от последствий греха. Он сказал, что земная жизнь дана для приготовления к будущей жизни. Если человек не воспользуется данными ему преимуществами и возможностями, то погибнет навсегда – времени для того, чтобы исправиться, уже не будет.
Павел особо остановился на всеобъемлющих заповедях Закона Божьего. Он показал, что. они проникают в глубину человеческого естества и освещают то, что скрыто от человеческих глаз. Дела рук человеческих и слова дают лишь приблизительное представление о характере человека. Закон испытывает его помыслы, мотивы и цели. Темные страсти, скрытые от глаз человеческих, зависть, ненависть, похоть и тщеславие; зло, замышляемое и вынашиваемое в тайниках души, но не осуществленное из-за отсутствия возможностей, – все это осуждается Законом Божьим.
Павел попытался направить умы своих слушателей к великой Жертве за грех. Он указал на жертвы, которые были прообразом грядущего, а затем представил Христа как исполнение всех этих прообразов – Того, на Которого указывали все иудейские обряды. Он указал на Него как на единственный Источник жизни и надежды для падшего человечества. Святые мужи древности спасались верой в Кровь Христа. Когда они видели предсмертные муки жертвенных животных, они взирали через пропасть веков на грядущего Агнца Божьего, Который должен был взять на Себя грех мира.