{10.18.9} Кроме того, ‘обвиняемому не позволялось возражать на обвинение и приводить доводы в свою защиту’; считалось, что свидетельство обвинения не может быть опровергнуто ни показаниями кого-то другого, ни словами самого обвиняемого. 2Столь большой вес придавался словам свидетелей, что всякое сомнение в их правдивости’ воспринималось как сумасшествие, граничащее со святотатством. 3Таким образом, обвиняемый — был ли он виновен или нет, — не мог ничего возразить ‘против разящих доводов обвинения’; ему не было позволено говорить что-либо в своё оправдание, если обвинитель уже принёс клятву134.
{10.18.10} За опросом свидетелей следовал строгий приговор судей, основанный исключительно на показаниях свидетелей. Если обвиняемый признавался полностью виновным, он уже ничего не мог сказать в своё оправдание; [в качестве наказания] он терял честь, имущество, отправлялся в изгнание из страны и лишался права быть принятым на военную службу. Всякому, кто посягал на его жизньa, полагались слава и освобождение от наказания. 2Приговор выносился вне зависимости от того, присутствовал ли при этом обвиняемый или нет. 3Даже то, что обвиняемый находился где-то далеко, не могло служить ему защитой; показаний свидетелей и решения судей было достаточно для его осуждения, выступления этих двух сторон вполне хватало для свершения правосудия, самому же обвиняемому ‘не позволялось приводить какие-либо доводы в свою защиту’.
{10.18.11} Лишь после этого брал слово король и спрашивал присутствующих, все ли одобряют решение суда. 2Сам он играл на суде лишь роль слушателя, предоставив вести судебное разбирательство своим воинам, так как считал недостойным осуждать людей, которым он в своё время оказал милость. 3Поэтому, стыдясь назначать строгие наказания тем, ‘чья доблесть была ему хорошо известна’, он передавал поданные на его суд дела на рассмотрение своей курии, предпочитая молчанием доказывать свою снисходительность, чем приговором свидетельствовать о своей жестокости. 4После чего, выслушав ответ своих воинов, в том случае, если оказывалось, что все присутствовавшие на тинге были согласны с принятым судебным решением, того, кто был осуждён, обычно спрашивали, по суше или по морю он предпочитает отправиться в изгнание. 5Дело в том, что король предпочитал наказывать своих подданных изгнаниемb, а не смертью, стараясь проявлять по отношению к ним не жестокость, но, [напротив], давая им право выбора способа передвижения135.
{10.18.12} Если осуждённый выбирал передвижение морем, его товарищи по дружине всей толпой сопровождали его [на берег], где, дав ему судно, вёсла, съестные припасы и доверху наполненный водой сосуд, стояли на берегу, выжидая, пока не скроются из виду либо его вёсла, если он плыл с их помощью, либо парус. 2После этого все немедленно повторяли недавнее решение суда [о виновности] изгнанного и произносили ужаснейшие проклятия в его сторону, ‘единодушным решением всех воинов приговаривая его к самому суровому наказанию’. 3В случае если штормом беглеца прибивало к берегу, его считали врагом и немедленно подвергали наказанию за преступление против дружины; его [бывшие] товарищи с яростью нападали на него и приводили в исполнение вынесенный запятнавшему себя своим злодеянием смертный приговор. 4Таким образом, осуждение к изгнанию было сопряжено не только с позором, но и с угрозой [смерти].
{10.18.13} Если же изгнанный с воинской службы предпочитал покинуть страну сушей, то его также всей дружиной провожали до леса и после того, как он уходил, ждали до тех пор, пока он, [по их мнению], не ушёл достаточно далеко. 23атем войско три раза оглашало лес сильными криками, делая это столь громко, что эхо от них разносилось по всему лесу, дабы изгнанник уже никогда, даже вследствие [какой-либо] своей ошибки, не стал более к ним возвращаться. 3Лишь после этого вырвавшаяся наружу их неумолимая суровость’ выносила виновному смертный приговор, причём, дабы не считалось, что ‘наказание налагается на человека ещё не осуждённого’, все [присутствующие] приносили торжественную клятву. И получалось так, что тот, ‘кто изгонялся из блестящего воинского братства’, теперь, будучи объявлен вне закона, ‘должен был вести позорную жизнь скитальца’.