{14.23.5} Выполняя свою разведывательную задачу, Абсалон добрался уже едва ли не до самой Ругии, когда от своих моряков узнал, что королевский корабль неожиданно сменил вёсла на парус. Сильно удивившись, когда остальные корабли сделали то же самое, Абсалон понял, что тот недавний уговор, согласно которому они решили воздерживаться от использования парусов, дабы не выдать этим своего появления, впоследствии был отменён, а поскольку его собственных сил для [осуществления первоначального] замысла было явно недостаточно, то в конце концов и он сам в великом смущении был вынужден повернуть свой корабль обратно. Настигнув короля в гавани на [острове] Мёна, он скорее с сожалением, чем с большой охотой присоединился к его флоту. 2Негодуя от того, что товарищи предали его в этом начинании и что ‘такая прекрасная возможность одержать победу была упущена’ именно тогда, когда дул попутный ветер, а воины горели отвагой, Абсалон с большим трудом согласился прекратить [столь удачно] начатое плавание и повернуть свой корабль обратно.
{14.23.6} Сойдя с корабля на берег, он встретил Петра, Суно и Хесберна, с которыми Вальдемар имел обыкновение делиться своими замыслами, и они тоже сильно сетовали на то, что король столь боязливо и позорно оставил этот удачный план, [обещавший к тому же большýю] славу. 2И затем, когда им было велено явиться к королю, тот, увидев их угнетённое состояние, сильно удивился [печальныму выражению] их лиц, сказав, что решил направить свой корабль к острову исключительно ради того, чтобы не продолжать медленного плавания ночью, и что все их планы гораздо легче будет осуществить утром. Ведь если дни созданы для труда, то ночи — для отдыха. 3Поскольку его сподвижники не дали ему никакого ответа, он, удивлённый их молчанием, приказал им выложить всё, что у них на уме. Они же предложили Абсалону рассказать королю о том, что они говорили между собой.
{14.23.7} И тогда он сказал: «Что удивительного в том, что нелегко даются нам слова и что они застревают у нас в горле? Что великая печаль своей тяжестью давит на нас и что тайная досада сжимает наши сердца? 2Нас беспокоит то, что мы с прискорбием видим, как ты переменил своё решение в пользу бесчестия. 3Своё право повелевать ты сменил на униженную покорность; с теми, над кем тебе следовало бы возвышаться, ты ведёшь себя как равный; пренебрегая полезными советами, ты всё время слушаешь только тех, ‘кто соглашается с тобой’ вне зависимости от того, к славе или к позору ведут тебя эти решения. 4После того как ты стал править сам, без товарища и без соперника, это уже второй поход, который опять отменяется столь же постыдно, как и предыдущий. 5Упустив прекрасную возможность достигнуть цели, теперь, когда съестных припасов осталось совсем мало, мы начинаем искать подходящий повод приостановить наше оказавшееся тщетным плавание и повернуть назад, желая, когда уже ничто не преграждает нам путь, оправдать нашу трусость вынужденной необходимостью. 6Такими-то подвигами ты собираешься защитить Отечество, такими-то приказами ты намерен ознаменовать начало своего правления? 7И если случится так, что ‘на море начнётся буря, которая помешает нам продолжить плавание’, что нам останется предпринять, кроме как подчинившись велениям нужды, отправиться с позором домой, заслужив самые постыдные упрёки в малодушииa?» 8Эти и подобные им слова он со всей решительностью без колебаний высказал королю прямо в лицо, побуждаемый к этому как [угнетавшей его] досадой, так и уверенностью в той дружбе, которая была между ними.
{14.23.8} Хотя король и разгневался на того, кто позволил себе так вольно говорить с ним, однако, дабы не показалось, что он бесцеремонно отвергает все обращённые к нему уговоры, он сдержал своё негодование, следы которого, впрочем, можно было заметить у него на лице, и усилием воли заставил себя отвечать спокойно и терпеливо, заявив, что существует большое число свидетелей его подвигов и что Абсалон до сих пор не совершил ничего такого, с чем бы король не смог сравниться, хотя, пожалуй, он и не в состоянии сравниться с ним в храбрости. 2Не сказав более ни слова, он снова сел в лодку и отправился на свой корабль, между тем как Абсалон успел добавить ему вслед, что не следует багроветь от гнева на [слова] того, кто даёт ему добрый совет, поскольку гораздо лучше выслушать открытое возражение своих друзей, чем обрести тайных недоброжелателей, которые будут досаждать ему ‘своими едкими насмешками’ [у него за спиной].