Милые только распутницам... Разве Пейто ты древо?Не Аполлоновой дланью возделаны листья и ветви?"Гипноса так укоряла с Эросом, вместе со древом.300 [301]Тут владычица леса поблизости оказалась,От палящего солнца истомилась богиняАртемида, повозку остановила, чтоб в струяхВод с наядами вместе освежиться от зноя.Прямо в зените неба палящее солнце стояло,Жарким бичом беспощадно хлестал в полуденное времяГелий, горя нестерпимым блеском над Льва хребтовиной;Вот подводит под иго ланей своих упряжныхГорная Артемида, сама же быстрой повозкиПередала и вожжи, и бич своей девственной Авре,310 [311]Та же рогатых ланей, быстрых как ветер, погнала.Дщери нагие старца, извечного Океана,Сопровождали богиню, служа ей и повинуясь -Первая сильно и резво впереди поспешала,Та, подвернув одежды, рядом бежала с повозкой,Третья, за кузов схватившись повозки быстроко лесной,Вровень с нею летела вперед и не отставала.Лучница же лучилась, свет на них изливая,Ярче служанок красою сияла, как будто в повозкеГорней с высот поднебесных бессонный огонь рассыпала320 [321]На безоблачной выси мерцающая Селена,Восходящая в полном блеске средь россыпей звездных,Ликом своим затмевая горних звезд мириады.Ей подобная блеском Артемида по чащеЕхала в те долины, где, журча, изливалисьТоки Сангария, горней напоённые влагой.Авра же погоняла, бич воздымая высоко,Ланей, златою уздою быстрый бег направляяЯрко блестящей повозки владычицы к брегу речному.Вот на землю спустилась богиня, Упис снимает330 [331]Лук с богининых плеч, колчан берет Хекаэрга,Дочери Океана снимают ловчие сети,Псов сажают на сворку. Локсо́ богини плесницыРазвязала... И в самый полдень, юниц продолжаяЗащищать, она в воды осторожно вступает,Мало-помалу от бедер подвертывает одежды,Медленно через гла́ву снимает хитон тонкотканый,Ступни, лодыжки и лядвеи не разомкнуть стараясь,Погружается в струи почти целиком Артемида.Авра смотрит украдкой сквозь прозрачную влагу,340 [341]Зорким взором пучину проницая бесстрашно,На очертания тела, коего видеть не должно,Наслаждаясь красою божественною хозяйки.Вот, оттолкнувшись от брега, руками себе помогая,Рядом с богинею Авра в токах воды заскользила.Вынырнув из потока, гла́ву подъяв, подплываетВ бурно струящейся влаге, с распущенными волосами,Артемида лесная, и неукротимая АвраК персям ее прикоснулась, бесстыдные речи сказала:"Ты лишь единая имя целомудренной носишь,350 [351]Перси твои по-женски полны, округлы и мягки,Как у самой Пафийки, не как у девы Афины,Нежно-алым румянцем пылают девичьи ланиты!Ах, если ты сияешь божественной красотою,Что ж не богиня ты брака с пышнов ласой Кипридой,Что ж не ведешь мужчины в светлицу - с тобой, коль захочешь,Может Гермес иль Арей почивать, оставь же Афину!Если б хотела, взяла бы луки и стрелы эротов,Коли привязана к луку и стрелам, и к полным колчанам!360Милосердья молю - но много тебя я прекрасней!Тело мое могучей! Взгляни на стать и обличьеМужественности моей! Я Зе́фира в беге быстрее!Посмотри, как сильна я! Нет ничего от женщинСлабых в моей груди! Сказать по правде, скорееИз твоей изольется обильное сладкое млеко!Мягки твои ладони зачем? Отчего же и гру́диНе округлы и тверды, не налиты силою Авры,Говорящие явно о целомудрии чистом?"Молвила так, надсмехаясь... Внимала богиня безмолвно,370Наливаяся гневом, ходившим волнами в сердце,А в очах разгоралось смертоносное пламя...Прянула быстро на берег, в одежды вновь облачилась,Препоясала чресла девственные повязкой,Стала искать Немесиду - и обнаружила девуНа заоблачных высях Тавра, где близ струистого КиднаПохвальбу Тифоэя та пресекала когда-то,Пред стопами ее само собою вращалосьКолесо, и гордыню оно с высот низвергало,Немесиде-богине сопутствуя в странствиях дальних,380Божеству, блюдущему правду и жизни дороги,Птица возмездья летела над плечами богини,Гриф исполинский, раскинув большие крыла и четыреКогтя, сей возвеститель того, что богиня в пределахЧетырех по дорогам проходит миропорядка!Злобного гордого мужа она уздою смиряет,Облик такой имея; она нищетою бичуетГордеца и свергает вращеньем колесным надменство!Только завидела дева Лучницы лик побледневший,Артемиды, чьи взоры местью и смертью дышали,390Стала ласковой речью утешать ее сразу: