Выбрать главу
Стала над ним надсмехаться, ревнивая, жаля речами: "Феб, приди же на помощь родителю, ведь земледелец Зевса возьмет ли в работу, коль плуг его пашню колеблет? Если возьмет, пусть он пашет, а я посмеюся над Дием: 330 [329] Мучься стрекалом двойным и Эроса, и земледельца! Боже стад, Стреловержец, паси родителя зорко, Дабы Кронид к Селене в упряжку быков не попался, Дабы она, поспешая к Эндимионову ложу, К пастуху, не стегнула хребта Зевеса сильнее! Зевс-владыка! Поплачет Ио́, рогатая телка, Ибо тебя не видала быком, а то родила бы От такого ж, с рогами, быка похожего тут же! Бойся козней Гермеса, бычьего вора, украл бы Он и отца родного, сочтя его телкою, дабы 340 [339] Фебу, Зевесову сыну, снести кифару как выкуп От воровавшего вора! Да что ж я жалуюсь-плачу? Если б видящий всеми глазами сверкающей плоти Аргус в живых остался, то к пастбищам неприступным Он, быкопас богини, под палкой привел бы Зевеса!" Так возопила. Кронид же, оставив бычий свой образ, Юношей милым обвился вкруг девы неукрощенной. Нежно ее обнимает, лаская плечи юницы, И удаляет повязки, что вьются вкруг стана Европы, Словно бы ненароком коснувшись раздвоенных грудей, 350 [349] Сладко и терпко целует в губы, а после безмолвно Пояс ее целокупный нетронутый он разрешает, Плод недозрелый и ранний Кипридиной страсти срывая! И в плодоносном лоне свершилось двойное зачатье, И, понесшая в чреве, священная роженица, Астери́ону в жены богатому отдана после
Зевсом соложником... Так, у изножья Возничего в небе, Звездным блеском лучась, Телец олимпийский явился: Влажный хребет подставляет весенним лучам Фаэтона, Ноги согнув, чело поднимает, полупогружен 360 [359] В море, он к Ориону копыто правое тянет; Мнится, с закатом по своду небесному в путь поспешая, Он Возничего быстро, спутника утра, обходит Так воцарился на небе Телец. Тифону ж недолго Оставалось владеть зарницами Дия. Кронид же Зевс совокупно с метким Эросом высь оставляет, Дабы страннику Кадму, блуждающему средь отрогов Горных в поисках тщетных, замысел в разум посеять, Чтобы он выпрял Тифону сети судьбы на несчастье Дия приспешник, Пан, печальник козий, для Кадма 370 [369] Дал стада и быков, и овец, и коз дивнорогих, Сплел шалаш из травы, укрепив ветвями кривыми, И поставил на землю. Кадма никто не узнал бы - Пан изменил его облик и тело пастушьим нарядом, Мнимого пастуха чужая одежда сокрыла! Ловкому Кадму вручает Пан коварную флейту, Кормчую о́ной судьбы, погибели Тифона. Ложного скотопаса с крылатым вождём убежденья Зевс зовет и единый умысел им излагает: "Кадм, играй, мой любимец, и небо пребудет спокойным! 380 [379] Если помедлишь - Олимпа высь содрогнется, ведь нашей Молнией горней владеет Тифон, на нас ополчившись, Только эгида одна у меня и осталась, и что же Значит одна в сраженье с перуном и громом Тифона? Как бы не посмеялся старец Кронос над нами, Враг Иапет бы безмерный не поднял надменную выю, Как бы Эллада, матерь сказаний, как бы ахейцы Не назвали Тифона Горним и Ливненосным, И Высочайшим, имя мое оскверняя! Так стань же Быкопасом на утро одно лишь, пастушьей цевницы 390 [389] Многоствольной волше́бством спаси ты пастыря мира, Дабы не слышал я грома Тифона, гонящего тучи, Грохота и сверканья ложного Зевса, чтоб сверг я Бьющегося зарницей и мечущего перуны! Если ты отпрыск Дия и род Ио́ Инахиды, Звуком свирели, гонящей зло, ее пеньем кудесным Ум обольсти Тифона - достойным тебя воздаяньем Вознагражу я вдвойне, ты стражем гармонии будешь Мира и милым супругом Гармони́и прекрасной! Ты ж, изначальное семя плодных брачных союзов, 400 [399] Лук натяни, о Эрос, и мир да не вздыбится боле! Всё пред тобой отступает, о пастырь возлюбленный жизни, Выстрели, только одною стрелою мир да спасется! Пламенный, бейся с Тифоном и через тебя да вернутся Огненосные дроты и громы в Зевесовы длани! Всеукрощающий! Бейся огнем своим и ворожбою, Стрелкою да укротится непобежденный Кронидом! И да пронзит ему сердце песни Кадмовой жало С силой, с какою и я стремился к лону Европы!" Молвив так, он принял облик бычий рогатый. 410 [409] В память об этом горы названы Тавром. И Кадма Флейта откликнулась песнью звонкой, зовя и чаруя. Встал он спиною к дубу, что рос на лесной луговине, В грубом вретище точно как скотопас настоящий, И до слуха Тифона достигла песнь обольщенья В легком дыхании Кадма, раздувшего щеки, рождаясь.