Песнь II
В песне второй говорится о распре Тифона на небе,
Зевса грома́х и сраженье, о празднестве на Олимпе!
Так он и оставался у края лесной луговины,
По навершьям тростинок водя искусно устами,
Кадм, Агено́ра кровь, козопас подставной, ... чтобы тайно
Зевс Кронид подобрался без шума к глубям пещеры,
Неуловимый, и вновь ополчился привычным перуном!
Кадма, невидимым ставшего, облаком скрыл он на склоне,
Дабы обманут коварством, узнав что тайно украден
Гром, Тифон не замыслил лукавого козопаса
Гибели смертной, да только, сладостным жалом пронзенный
10
Музыки жаждет он слушать пьянящие душу напевы.
Внемля древле песням коварным Сирен, мореходы
Так влеклися ко смерти безвременной доброхотно
Чарами песенных звуков, на весла не налегая,
Гребней сине-зеленых на волнах не пенили боле,
В сети они попадали Судьбины ясноголосой
С радостью, о Плеядах забыв семипутных на небе,
Не обращая вниманья на бег Медведицы плавный.
Так затемнился разум от пенья лукавого флейты,
Сладкое лезвие песни предвестьем судьбы оказалось!
20
Непроницаемой тканью скрывая, окутывал облак
Сладко звучащего песней пастушьей... Но смолкли тростинки
И благозвучье распалось: Тифон мгновенно поднялся,
Яростью обуянный, рвется во чрево пещеры,
Ищет гром ветроносный в приступе гнева метаясь,
Рыщет в поисках молньи невидной, страстно взыскует
Меркнущего мерцанья похищенного перуна -
Грот пустым он находит! Разгадывает Кронида
Хитрости и ловушки лукавые Кадма - да поздно!
Рвет он горные глыбы, на приступ Олимпа стремится,
30
На змеевидных изгибах ног проносится косо,
Пасти гадов отравой и ядом яро сочатся,
С шеи безмерной Гиганта аспиды космами виснут,
Зелье смертное льётся, рекой разливается бурной.
Яро и скоро ступает, земли́ терзает твердыню,
Киликийского края глуби недвижные поступь
Ног змеиных колеблет, дрожат в смятенье отроги
Горние Тавра; столкнувшись друг с другом, скалы рокочут,
И памфилийские кряжи соседние зыбятся в страхе.
Горные стонут ущелья, кренятся на́бок вершины,
40
Зыбятся почвы пустоты, песчаные кручи сползают
Вниз, трясясь под стопою, колеблющей почву земную.
Нет ни зверью пощады, ни краю. И диких медведей
Рвут на части медвежьи клыки личин Тифаона,
Головы львиные ликов Тифоновых змей пожирают
Львов с косматою грудью светлой, грызут их подобной
Пастью разверстой. Змеиной глоткой своею и ярой
Раздирают хребты прохладные змеек ползучих.
Птиц небесных хватают, приблизивши страшные пасти
Прямо в воздухе даже, заметив орла в поднебесье,
50
Устремляются пасти к орлу, Зевесовой птице!
Жрут и скот, не взирая на след кровавый от ига,
Что на шее остался ремнем натружённой яремным.
Реки он осушает, как будто обед запивает,