300Не защитили, ни меткость дротов, ни хитрость в охоте...Мойра его погубила, растерзанного борзыми,Ставшего быстрым оленем после с индами битвы,Дышащего еще, когда сквозь ясеня кронуОн омовение плоти Лучницы грозной увидел!Созерцатель, не должный чего созерцать и не должно,Тело пречистое он неневестной девы увиделВ святотатственной бли́зи. Да только глядящего тайноНа госпожу нагую случайно нагая наяда,Некая нимфа, вдруг увидала издали оком:310Крикнула громко со страху, плакаться стала богинеНа нечестивого мужа влюбленного, на святотатство.Вмиг Артемида схватила повязки и одеянья,Платьем девичьим груди пречистые сразу прикрылаИ погрузившись стыдливо в волны бегущие речки,Юная дева мгновенно спряталась в водных глубинах...Актеон! О, злосчастный! Мгновенно ты человечийОблик утратил, четыре ноги копыта одели,Щеки округлые стали костистыми челюстями,Бедра вдруг искривились, рогов ветвистых взметнулась320Над твоими висками пара, чуть удлиненных.Образ чужой расцветает странными пятнами зверя,Тело стало косматым, и в быстром как ветер оленеТолько лишь ум человечий! Прыжками дикими быстроТы понесся по скалам чуждым резвым копытом -Ловчий, трепещущий ловчих! И прежнего господинаНе признали собаки, ведь он изменился! И в скорбиЛучница, стонам не внемля, в неистовстве полном, пускаетИх по ложному следу, ярых от гнева богини.Псы же грызутся, оскалив зубы, сулящие лани330Смерть, обмануты видом хозяина в стати оленьей -Псы пятнистую шкуру мнимого зверя терзают.Казнь и другую богиня замыслила: песьи уж медлятПасти, дабы подольше заживо рвать Актеона,Дабы он чувствовал сердцем более муки и боли,В горьком страданье! Томимый, как человек, непомернойПыткой, жалобно плачет над роком, к собакам взывает:"О, блаженный Тиресий! Ты видел нагую АфинуПротив воли ее - милосердная не погубила!Ты не умер, оленем не стал! Над твоими висками340Нет и рогов ветвистых, сомкнувшихся сводом высоким!Жив ты, хоть очи твои и погибли для света, но в разумСвет осиянный глаз вложила богиня Афина!Лучница гневалась злее Тритогенейи бессмертной!Ах, когда б мне такое ж страданье ниспослано было,Если б мои зеницы дева взяла как Афина!Если б и ум изменила как тело! Но преобразиласьПлоть, звериною ставши - людским мой разум остался!Разве звери лесные оплакивать могут погибель?Разум им не присущ - умрут они и не заметят!350Я же разум свой горький храню и в облике зверя,Плачу, на самом же деле как человек умираю!Ах, как вы стали жестоки, борзые! На львов не бросалисьВы с такою безумной яростью на охоте!Милые горы! Звучите плачем по Актеону!Звери, вам я подобен - о том же вас умоляю!О, Киферон! Автоное скажи, что видел! СлезамиКаменными Аристею о смерти жестокой поведай,О безумстве свирепом псов... О, рок мой жестокий!Собственными руками убийц своих я взлелеял!360Лучше б смирил меня горный лев, да лучше 6 я барсомБыстрым с мехом пятнистым был на части растерзан!Лучше б медведь свирепый кривыми когтями вцепилсяМне в загривок олений, тело терзая клыками -Но не охотничьи псы, с которыми всем я делился!Псы не признали речи иноголосой и лика!"Так он стенал, умирая, и так умолял он свирепыхПсов, глухих к слезам и жалобным мыкам оленя.Мнилось ему, он разумной речью корил их, но вместоРечи из уст его стоны невнятные слышались только.370Вот над горной грядою молва-самоучка уж плещет,И кричит Автоное о сыне, затравленном псами,Но не сказала, что образ оленя косматого придан,Молвила только, что умер. И нежно любившая сынаМатерь, застигнута горем, раздета и босонога,Рвет уж кудри густые, хитона ткань разрывает,В скорби великой ногтями в кровь раздирает ланитыНежные, по обнаженной груди, что помнила сына,Бьет кулаками, ибо ею вспитала-вскормилаНекогда матерь младенца... Неиссякаемо слезы380Лик ее орошают и увлажняют одежды.Вот и псы Актеона, с гор прибежавшие, тожеСкорбную весть подтвердили, их слезы безмолвные ясноЮноши показали безвременную кончину.Видя как свора скулит, удвоила матерь рыданья.Старец Кадм обрезал с чела свои пряди седые,Плач подняла Гармония, жалобы горькие женщинДом весь заполонили, слившись во плач погребальный.Автоноя с супругом милым своим, Аристеем,Кинулась в горы, искать рассеянные останки.390Мать дитя увидала - и не узнала, ведь обликС пестрою шкурой оленя не юноши милого образ!