Песнь VIII
В песне восьмой поется о злобной ревности Геры,
Также о пламенном браке Семелы и Зевса-убийцы.
Слово промолвив такое, бог на Олимп возвратился,
Но и в высокостенном дворце вспоминает он деву,
К Фивам стремится желаньем боле, чем к небу, эфирный
Дом для Крониона девы-Семелы жилище, служанки
Кадма для Зевсовых мыслей - быстрые дочери, Хоры!
Вот от пламенной страсти брачной, исшедшей от неба,
Стала она тяжела - округлилось чрево Семелы,
В честь божества Диониса венколюбивого стало
Мило венков плетенье; из плюща плетеницы,
10
Словно вакханка, на плечи и голову возлагает
(Вот Бассариды накидка!); в честь жен, что вот-вот разродятся,
Жен капризных, стала Киссою величаться.
Но и носящая в чреве тяжкого божьего сына,
Только заслышав сирингу старого козопаса,
Песнь, средь скал и утесов будящую отзвук ответный,
Тут же, безумствуя, дева в хитоне простом убегала,
Только двуустой свирели почуяв средь долов призывы,
Тут же бросалась, босая, прочь из высокого дома,
В чащи бросалась лесные, в поросли горного склона;
20
Если бряцали кимвалы - мчалась в неистовой пляске
Дикой по лугу кругами, прыжками высокими дева,
Если внимала мыку быка со лбом круторогим,
Бычий мык вырывался из нежной глотки девичьей;
Часто в горных ущельях напевы Пана безумным
Гласом подхватывала, становилась сородницей Эхо;
Часто, заслышав пастушью дудочку роговую,
Тут же плясать принималась. Дитя зачатое тоже,
Все понимая, во чреве материнском пускалось
В пляс, обезумев от дудки; слышал песни пастушьи,
30
Что отражались в утробе, еще не рожденная детка!
Так во чреве, сулившим младенца мужеска пола,
Вестник веселия рос, разумный малютка - вкруг девы
Служки Крониона, Хоры, вечали и звезды, и небо.
Фтон же, зависти бог, следя за ложем владыки,
Высочайшего Зевса, за мукой Семелы, зачавшей
Вакха, божьего сына, к младенцу в утробе ревнует,
Сам своим ядом отравлен, что губит любовь и терзает:
В сердце своем замышляет замысел злой и коварный.
Принял он ложный облик воинственного Арея,
40
Сотворил и доспехи, и цветом отравного корня
Щит воловий окрасил, изобразивши кровавый
След сраженья, и словно убийца он многих героев,
Пальцы обманные в краску алую окунувши,
Руки кровавит, словно в битве они обагрились.
После он испускает вопль ужасный из глотки,
Вопль, способный развеять ряды воителей грозных;
Речью обманной и бурной волнует он разум Афины,
Гнев разжигает и ревность в сердце завистливой Геры,
И такими речами обеих богинь укоряет:
50
"Гера, ищи в поднебесье другого, получше, супруга,
Зевса взяла Семела, ради милостей ложа
Девы предпочитает он семивратные Фивы
Небесам семислойным, вместо Геры в объятьях
Дий чреватую деву земную ныне лелеет!
Где ж материнская ревность? Где гнев твой и ярость, богиня,
Что покарает Семелу - иль чувства эти ослабли?
Где беспощадное жало овода? Разве телицу
Боле не гонят за море? Разве же пастырь твой, Аргус,
Чьи неисчетные очи гонят прочь сновиденья,
60
Не стерегут уж ложа тебе изменившего мужа?
Что мне дом на Олимпе! На землю я возвращаюсь.
Отчее небо оставлю, в родимую ныне отправлюсь
Фракию, дабы не видеть матери боль, оскорбленной
Зевсом, мужем неверным. Если когда он нагрянет
В край мой, влекомый любовью к прелестнице бистонийской,
То узнает, как может Арей яриться, ведь нашим
Копнем смертоносным для дерзкого рода Титанов,
Я прогоню Кронида, что обезумел от женщин.
Он бесчестит юницу - вот вам мое обвиненье!
70
Так отомщу я, по воле собственной, Геры бесчестье!
Он, сочетался браком с земными женами, звездный
Свод блестящий заполнил плодами собственной страсти
(О, да простит меня небо!) - домом сделал для смертных!
Я ухожу. Разве в высях Каллисто не мелькает
Там, где блистает созвездье аркадской Медведицы с гривой?
Семипутье Плеяд ненавижу! Электра с Селеной
Там сверкающей вместе долит меня горькой обидой!
Что ж ты, Гера, спокойна? С ложа Лето ненавистной
Ты погнала Аполлона - и щадишь Диониса?
80
Деве Тритогенейе помог ты, Гефест, народиться -
Только в бедре от жены незаконной сына доносит
Зевс, и сам породит, и будет отпрыск сильнее...
Нет в топоре твоем нужды! Так подчинись же, Афина,
Не прославляй ты Зевеса главы беременной боле,
Ибо сие рожденье мудреное Дионису