Однако вскоре младенец опять заплакал. Он ведь был голоден – с самого рождения ничего не ел! Как ни пытался Хайчин-баатар его успокоить, ничего не получалось: ребенок искал грудь матери. Подумал Хайчин-баатар: "Если судить по-доброму, я этого ребенка нашел, а если по-недоброму – просто украл. Видно, не судьба мне иметь сына – не довезу его живым до дому!" В отчаянии собрал он немного белой травы, которую используют при жертвоприношениях, связал ее пучками, возжег и взмолился Всевышнему тенгри:
– Спаси жизнь этого, беспомощного, красного, хрупкого существа!
И вдруг почуял Хайчин-баатар, что тело его окаменело, грудь напряглась, а из набухших сосков брызнуло молоко! Не веря своим глазам, он приложил младенца к груди, и тот стал жадно сосать, будто его держала мать родная. Обрадовался Хайчин-баатар, накормил дитя досыта и дальше поехал.
Вернулся он домой, а государыня его давно уже дочку родила. Попросили его поведать о своих приключениях, и он сказал:
– Не привез я черного оленя, зато привез новорожденного ребенка.
Хан с изумлением выслушал историю и заявил:
– Вот и хорошо! Моя жена родила девочку, а ты мальчика привез. Мы его усыновим.
– Нет, мой хан,- возразил Хайчин-баатар.- Я во всем готов вам повиноваться, но позвольте па сей раз воли вашей не исполнить. Я его от смерти спас и у своей груди вскормил. Хатан моя бездетна, и этого ребенка нам боги послали. Я его и возьму.
Не стал хан спорить, согласился с ним, и Хайчин-баатар увез младенца в свою юрту. Через три дня волшебное молоко пропало, но жена его стала носить ребенка к государыне, которая кормила и дочь свою, и найденыша.
Хайчин-баатар дал ему имя Сэнлун. Время шло, и минуло восемнадцать лет…
22. Миф о том, как Хар-баатар привез Сэнлуна домой
Но вернемся в ту пору, когда Хар-баатар уничтожил всех мангасов и воротился домой. Галвин Сеерий пальцами посучила, по ногтю щелкнула и говорит Хастараа:
– Ну, пора ноги уносить, не то худо мне придется, когда воротится Хар-баатар. Уйду, но есть человечину больше никогда не буду, стану на путь добра.
Хитрец Хастараа начал для виду уговаривать ее не уходить. Галвин Сеерий приняла его слова за правду и, растрогавшись, сказала на прощанье:
– Спасибо, что не дал мне загубить ханского сына, спрятал его на ветвях сосны! Теперь он живет у Хайчин-баатара – богатыря Хасбаатар-хана, владыки Южного Тива.
И с этими словами она скрылась.
Вскоре вернулись победители мангасов. Едва войдя в крепость, Хар-баатар спросил, не случилось ли чего во время его отсутствия.
– Были беды, да прошли, покой наступил! – молвил Хастараа, поведав о том, как Галвин Сеерий сюда проникла и что из этого вышло. Не забыл и о том, где теперь сына Алтай Галав-хана искать. И ответил Хар-баатар:
– Прежде всего надо вернуть с почетом изгнанную государыню. Тяжело ей пришлось, но не поддалась она искушению мстить, от законов добра не отреклась.
За Тувдэн Нима Осорма вызвался поехать Суунаг Цагаан. Они встретились радостно, как брат с сестрой, и вскоре были в крепости Алтай Галав-хана. Первым делом Тувдэн Нима Осорма спросила, кто отправится вызволять ее сына.
– Я за своим племянником сам поеду! – заявил Хар-баатар и, вскочив на карего коня, выехал за восточные ворота.
Возле высокой сосны отыскал он отпечатки конских копыт и тронулся туда, куда вел его след. Семь дней и семь ночей длился путь, и наконец прибыл Хар-баатар к воротам какой-то крепости. Спросили стражники: кто он таков, и был ответ:
– Я первый богатырь владыки Среднего Тива, а имя мое – Хар-баатар. Приехал пропажу найти да вора наказать.
К чужеземцу решил выйти Хайчин-баатар. Взял он свой боевой топор, вскочил на вороного коня и поскакал навстречу Хар-баатару. Тот завидел его и кричит:
– А вот и сам вор пожаловал! Я по следу твоему приехал забрать то, что ты украл!
Рассердился Хайчин-баатар, вскинул боевой топор и со всего размаху обрушил на Хар-баатара удар. Но тот выхватил булаву, украшенную главой змеи Ман и гривой мангаса, с рукоятью из сандалового дерева Марну,- и завязался бой. Длился он три дня и три ночи, и казалось тем, кто видел его, будто это небо смешалось с землей.
Наконец надоел шум Хасбаатар-хану, и тот окликнул с крепостной стены:
– Эй, баатары! Что ж вы, будто мальчишки неразумные, сразу в драку бросились, друг друга не выслушав, не расспросив, как то подобает мудрым мужам?
Хар-баатар ответил:
– Что ж тут разбираться? Я пришел отнять у вора то, что он похитил!
Бросился на него Хайчин-баатар с новой обидой, но хан остановил его криком:
– Не сметь! Стыдно нападать на чужеземца, словно не ведаешь ты законов гостеприимства. Войдите в мой дом, баатары, и выслушайте речи друг друга. А потом, если захотите, опять машите оружием.
Вошли богатыри во дворец, постепенно успокоились, и хан повел такую речь:
– Когда супруга моя была на сносях, пожелала она отведать мяса оленя сохатого. И отправился за оленем мой Хайчин-баатар. Но заблудился в тумане, набрел на крепость вашего хана и увидел на ветвях сосны плачущего ребенка. Дитя умирало с голоду… Хайчин-баатар обратился с жертвой к Всевышнему тенгри и получил от него помощь: вскормил младенца своим молоком, сюда привез, а потом и усыновил. Это правда, я свидетельствую! Но раз ты говоришь, что это был твой племянник, ханский отрок, его придется вернуть. Будь то дитя простолюдинов, мы бы его оставили, а с Алтай Галав Сандал-ханом ссориться не станем. Только скажи, сколько сейчас лет твоему племяннику?
– Восемнадцать! – ответил Хар-баатар.
– Это так, – согласился Хасбаатар-хан.- Сейчас ты его увидишь.
А он отдал тайком приказ привести Сэнлуна и еще одного юношу, похожего на него, и в такой же одежде. И когда привели этих двух юношей, хан спросил Хар-баатара, узнает ли он племянника.
Нам-то известно, что Хар-баатар его никогда не видел, и все же он безошибочно указал на Сэнлуна.
– Сразу признал родную кровь! – восхитился хан и дал согласие отпустить юношу к его настоящим родителям.
Однако Сэнлун отказался расстаться с приемным отцом. Тогда Хайчин-баатар с радостью вызвался сопровождать его, и жена его решила поехать тоже. После этого Сэнлун согласился ехать в Средний Тив, но все же не было радости на его лице… А уж дочь Хасбаатар-хана, принцесса Сэйхан Цэцэг, стояла поодаль печальнее осенней ночи!
Поглядел на них хан и говорит:
– Ну, придется отдать Сэнлуну нашу дочь, иначе и нас захлестнет их печаль. Пусть она едет с ним в Средний Тив! А ты, Хар-баатар, опасным оказался человеком: приехал один, а с собою не только племянника, но и моих троих людей увозишь. Однако что ж горевать, коли так суждено богами?-И велел Хасбаатар-хан устроить роскошный пир в честь проводов.
Наконец все пустились в путь и через семь дней и семь ночей прибыли в крепость Алтай Галав Сандал-хана. А хан и его жена уже ждут не дождутся своего сына! Поклонился Сэнлун отцу с матерью, и сказала Тувдэн Нима Осорма:
– Если ты и вправду сын мой пропавший, прильни к моим грудям. Восемнадцать лет не было в них ни капли молока, но если теперь молоко прольется, признай меня матерью, а я тебя сыном признаю.
И тогда пролилось из ее левого соска три глотка молока, а из правого – четыре, и было это великое чудо, ведь восемнадцать лет сухими оставались груди матери!
– Воистину, ты – чадо мое, а я – мать твоя! – воскликнула Тувдэн Нима Осорма, обняла юношу и попросила хана дать ему имя.
– Я нареку его Сэнлуном! – объявил Алтан Галав Сандал-хан, а Хайчин-баатар только головой покачал: "Да, непростой, видать, это человек, коль дал своему сыну то самое имя, которое он носит уже восемнадцать лет!" Вслед за тем Хар-баатар подвел к Алтан Галав-хану и его жене нареченную невесту Сэнлуна, Сэйхан Цэцэг. Они приняли ее как родную дочь, но никому не было тогда ведомо, что Сэнлуиу и Сэйхан Цэцэг суждено стать отцом и матерью великого Гэсэр Богдо-хана [Гэсэр – герой эпических сказаний и поэм монголов и бурят, "владыка десяти стран света, искоренитель десяти зол в десяти странах света"]!