Через несколько месяцев Тихоня почувствовал, что дискомфорт, на первых порах лёгкий, едва заметный, не только не пропал, но и усилился. Смутные ощущения, заглушаемые дружественными пирушками, незаметно превратились в тяжёлые тёмные тучи, сделавшие из ясного дня вечерний сумрак, поглотивший так и невысказанные счастливые предчувствия. За это время ничего не изменилось в ежедневных занятиях – на смену одним упражнениям и играм приходили другие. Больше всего вызывало недоумение то, что Тихоня не видел никакой связи между ними и той работой Деятелей, которую сам видел. Например, было непонятно зачем нужно упражнение, в котором Ученик беспрерывно открывал и закрывал воображаемую банку или надевал и снимал воображаемую одежду? И какую цель преследовала игра, в ходе которой Ученики прыгали в ряд по кругу, хлопали в ладоши и громко выкрикивали глупейший стишок про маленькое колючее животное, почему-то шагающее по сельскохозяйственным землям, засеянным какой-то зерновой культурой?.. Как это поможет стать Деятелем? Тем загадочным существом, которое, легко может ваять из самого себя сложнейшие иллюзии, управлять звуками и вибрациями, исчезать и появляться. Зато Тихоня был уже абсолютно уверен, что это никак не связано с тем, что он так прекрасно пережил дважды! Между тем, оба прекрасных переживания казались теперь неудачной выдумкой или сном, постепенно терявшим остроту вызванных чувств и с каждым днём Тихоня всё дальше уходил от своего намерения спрашивать и разбираться. К тому моменту, и без того небогатый выбор исчерпывался Болтуном и Умником, с которыми у Тихони появились поверхностно-приятельские отношения. С пересмешником Болтуном Тихоня побоялся откровенничать. У того была нехорошая манера всё и всех высмеивать или выставлять собеседника при свидетелях в наиглупейшем виде. Делал он это беззлобно, но совершенно не заботясь о чувствах объекта своей шутки и так быстро, что никому не удавалось остановить его. Последней кандидатурой был Умник. Он дослушал Тихоню примерно до середины и, пряча улыбку, прервал его дружеским советом писать книжки…
Ещё через месяц Тихоней начали овладевать уныние и тоска, сопоставимые с подобными чувствами Чернорабочего, таскающего каждый день тяжёлые, уродливые и грязные конструкции. Тихоня уговаривал себя, что все эти упражнения и игры необходимость – сначала изучают ноты, затем гаммы, а уж потом играют музыку. «А может я вообще не туда пришёл?..» – спрашивал он сам себя.
Как-то раз Тихоня, поддавшись внезапному порыву, остановил выходящую из Учебного Зала Сирену и попытался обратиться к ней. Но пока он сбивчиво излагал обтекаемую формулировку, его не покидало чувство, что Сирена всё поняла едва только он начал говорить. Она вежливо дождалась того момента когда он, окончательно запутавшись, сконфуженно замолчал и сказала:
– Работай над упражнениями!
И Тихоня работал. Он заключил с собой соглашение не думать, не задавать вопросов и учиться дальше. Какое-то время, собравшись с духом, ему снова удавалось игнорировать собственные ощущения. Но дискомфорт распространялся как лесной пожар, начинал навязывать обобщения, фатальные выводы и перерастал в серьёзную помеху. Тихоня заметил, что в нём медленно, но верно растёт непримиримое сопротивление, не идущее ни на какие уступки. Причём, проявлялось оно исключительно во время уроков, когда при всех и со всеми нужно было выполнять обязательные учебные упражнения или участвовать в опротивевших играх. А настоящий кошмар случился, когда Руководители заявили, что Группа переходит на новую ступень и задали «Звуковую Ловушку»! Тихоне это упражнение сразу не понравилось – нужно было найти фрагмент классического, то есть старинного, словесного произведения, вставить в него свой собственный текст, и сделать это так, чтобы на следующий день, когда на уроке ты выйдешь и будешь демонстрировать результат, никто не догадался где именно находится твоя вставка. Отсюда и название «Ловушка». Может кто-то из Учеников и счёл задание пустяковым, но Тихоня впервые почувствовал сильнейшее желание не ходить на учёбу. Что приравнивалось к «самоубийству» – если некоторые теоретические лекции по общим дисциплинам относительно без последствий ещё и можно было пропускать, то первый же прогул какого-либо из главных Деятельских предметов автоматически заносил штрафника в «чёрный список», суливший, по словам старожилов, разнообразные «прелести» от лишения отдельных прав, до невозможности в дальнейшем претендовать на работу в Городе. А уж после двух, максимум трёх пропусков, Ученик со скоростью света вылетал из Школы, и таких случаев было немало… Невыполненное задание, с другой стороны, также являлось серьёзным нарушением Правил и Тихоня нечеловеческим усилием заставивший себя прийти на занятия, готовился к самому худшему – чему-то похожему на медленную казнь. Примерно так и вышло – с ним, на глазах у всей Группы, была проведена длительная проникновенная беседа и всем вместе вынесено предупреждение о невозможности впредь поступать по примеру данного, конкретного Ученика. Примечательно, что беседу проводила Янус и делала это не просто профессионально, а как-то залихватски, не скрывая удовольствия. Сирена и Бром молча сидели рядом, опустив головы, ни разу не вмешавшись в воспитательную работу. Злосчастное же задание, под страхом суровых последствий, всё таки пришлось выполнить. Для этого Янус не пожалела учебного времени, и устроила Тихоне отдельное индивидуально-публичное пыточное мероприятие, длившееся тошнотворно долго и тягостно.