Основная проблема в организации православной миссии на Сахалине, следовательно, и деятельности сахалинских священнослужителей заключалась в более поздней христианизации островного населения. В момент вхождения острова в состав Российской империи на Дальнем Востоке уже шла активная фаза освоения новых территорий. Православное духовенство занималось сооружением храмов и часовен, организовывало деятельность школ и создавало церковные библиотеки, вело просветительскую, а в некоторых местах и хозяйственную деятельность. Первая церковь на дальневосточных рубежах Российского государства появилась еще в 1630 г. в Якутске, а к началу 1755 г. число церковных причтов увеличилось до 10. Во второй половине XVII в. начинается строительство первых монастырей, которым тогда придавали особое значение в христианизации жителей отдаленных территорий. В это же время организуется работа ряда православных миссий: в Якутии и в Забайкалье, на Камчатке и на Аляске, на Алтае и в низовьях Амура.
Стоит отметить, что к началу заселения острова Сахалин русскими людьми довольно активно работала Амурская миссия, состоящая из нескольких отделов: 1) Верхнеамурский (для «мунчжурцев»); 2) Среднеамурский (для «гольдов»); 3) Нижнеамурский (для «гиляков»); 4) Южноуссурийский (для «корейцев»)[53].
Активизация миссионерской деятельности Православной Церкви обусловливалась в те годы не только за счет необходимости закрепления новых территорий: «Поддержка государства давала Церкви новые возможности в христианизации страны – важнейшей миссии Церкви»[54]. Представленный вид служения также был невозможен без «подлинного энтузиазма сравнительно немногочисленного отряда православных русских миссионеров, жертвенно служивших свидетельству истины Христовой»[55].
Рассматривая с исторической точки зрения деятельность дальневосточного духовенства, чрезвычайно важно учитывать географические особенности территорий, на которых совершалось их служение. Об этом справедливо пишет в своих исследованиях Л. Н. Гумилев, опираясь на слова историка И. Н. Болтина: «При всяком шаге историка, не имеющего в руках географии, встречаются претыкания»[56]. Как уже отмечалось, все территории Дальнего Востока, которые располагались на одном материковом пространстве, значительно раньше вошли в состав Российской империи, чем остров Сахалин, отрезанный от материковой части водой. Вследствие этого миссионерское служение сахалинского духовенства Православной Церкви началось значительно позже по сравнению с другими восточными регионами[57].
Первые свидетельства о Сахалине датируются 1645 г. Сведения об острове, сопки которого были видны в хорошую погоду с берегов Амура, мы встречаем в дневниках первопроходцев. По их словам, это была неизведанная земля, полная опасностей и трудностей: «Берега реки обросли высокой травой и камышником. Беспрестанно встречали мы логовища медведей. Они ложатся на берегах караулить рыбу. С такими соседями путешествовать было небезопасно»[58].
Современные исследователи справедливо отмечают, что забайкальские казаки могли слышать от коренных жителей свидетельства о земле, изобилующей рыбой и соболем[59]. Первые экспедиции XVII в. В. Д. Пояркова, О. С. Кузнецова, В. В. Атласова открывали путь к освоению островной территории[60].
Освоение острова, формирование на нем русской общины носили чрезвычайно трудный характер. Долгое время Сахалин оставался малозаселенным. Как пишет в своем дневнике Н. В. Буссе, в 1853–1854 гг. здесь проживало незначительное количество японцев, которые в подчинении у себя держали коренных жителей острова – айнов[61]. Первые японские поселения возникли на острове в начале XVIII в. Это было вызвано тем, что власти Японии боялись потерять эти территории, которые, по их мнению, могли достаться русским[62]. Если южную часть острова занимали японцы и считали ее своей землей, то северная часть заселялась маньчжурами, нивхами и ороками. Причем, им запрещалось появляться там, где находились японцы и айны[63].
В путевом журнале епископа Камчатского Иннокентия (Вениаминова) находится важная характеристика коренного населения епархии в Амурской области, в том числе на острове Сахалин. Владыка в 1856 г. писал, что оно было представлено народами тунгусского происхождения: маньчжурами, орочами, гольдами, нигидальцами, самаргирцами, тунгусами (или ороченами) и другими. Они говорили на одном языке с небольшими особенностями. Существовала неточность в определении их количества, о которой писал в документе владыка Иннокентий: «Первые наши заселенцы на Амуре полагали, что инородцев, вместе с Сахалином, сотни тысяч. Из новейших путешественников Г. Максимович не насчитывал их и десяти тысяч человек. Но, во всяком случае, гиляков и других народов тунгусского происхождения на всем пространстве от маньчжурских селений и до устья, и на Сахалине, и по берегам Татарского пролива и на реках Амур и Бурея более 25 тысяч едва ли будет»[64].
55
57
Религиозный фактор на Дальнем Востоке: учебные материалы по религиоведению Тихоокеанского государственного университета. [Электронный ресурс] URL: http:// http://pnu.edu.ru/ru/faculties/full_time/uf/iogip/study/studentsbooks/materials/regionovedenie/part5/.