Показано, что Организация украинских националистов находилась в военно-политическом союзе с нацистской Германией на протяжении трёх месяцев 1939 года, а бандеровская фракция ОУН на протяжении 5-ти месяцев 1941 года.
Во втором параграфе первой главы рассматривается проблема соотношения украинского коллаборационизма с украинским националистическим сопротивлением.
Большую часть периода советско-германской войны ОУН(б)-УПА, объявив стратегию «двухфронтовой борьбы» (одновременно против нацистов и коммунистов), находились в конфронтации с Третьим Рейхом, поэтому должны быть отнесены не к коллаборационистским структурам, а к националистическому сопротивлению. Сложно не согласиться с оценкой коллаборационистских формирований и УПА, данной историком М.И. Семирягой: «…Из событий того же времени мы знаем, как мужественно, без каких-либо союзников и с мизерной надеждой на победу в течение долгих лет войны и даже после неё сражались за свободу и национальную независимость Организация украинских националистов под руководством Степана Бандеры и её Украинская повстанческая армия. Это следует признать вне зависимости от того, как мы оцениваем цели и методы бандеровцев».[25]
Подавляющее большинство украинских коллаборационистов в вооружённых силах и полицейских структурах Третьего Рейха - не менее 400 тыс. человек - не имело никакого отношения к деятельности ОУН и УПА. Численность коллаборационистских военных частей украинских националистов составляет менее одного процента от общего числа людей, надевших военную форму противника или служивших полицейскими в оккупационных структурах.
ОУН-УПА неоднократно пыталась срывать деятельность коллаборационистских формирований и призыв в них. Эти инициативы вызвали ожесточённую антибандеровскую критику со стороны как непосредственно оккупантов, так и авторитетных украинских политиков, пошедших на компромисс с нацистами: В. Кубийовича, А. Мельника, А. Ливицкого и П. Скоропадского. Однако, со второй половины 1944 года известные украинские политики начинают выражать сочувствие борьбе УПА с коммунистическим режимом, одновременно не признавая ведущую роль бандеровцев среди украинских политических сил антикоммунистического направления.
Нельзя не признать определённое влияние, оказываемое ОУН и УПА на украинцев, и не только украинцев, служивших в коллаборационистских частях. Однако, на протяжении всего периода оккупации полицейские украинской национальности в восточных областях Украины представляли для бандеровцев опаснейшего врага.
В целом отношения между украинским националистическим сопротивлением и украинскими коллаборационистами были менее напряжёнными, чем такие же отношения между представителями коммунистического подполья и партизанского движения с одной стороны, и украинскими коллаборационистами с другой. Можно также констатировать, что националистическое сопротивление и коллаборационизм в некоторых случаях сближались на почве борьбы с общим врагом – советской общественно-политической системой.
Во второй главе, носящей название «Украинская повстанческая армия в годы нацистской оккупации Украины, 1943-1944», рассматривается история возникновения Повстанческой армии и её деятельность в первые полтора года существования – с марта 1943-го по август 1944 года.
УПА представляла собой совокупность независимых вооружённых националистических формирований, была создана не при содействии оккупантов, а вопреки стремлениям последних. Более того, около полутора лет Повстанческая армия вела борьбу против нацистского режима, в которой обе стороны несли сотни и тысячи жертв, а немецкая сторона из-за деятельности УПА терпела значительные экономические убытки, связанные со срывами сбора продовольствия на оккупированных территориях. Данный факт не отрицает отдельных фактов взаимодействия и сотрудничества УПА с представителями Вермахта и венгерских военных и политических кругов в 1944 году, не имевших, подчеркнём, решающего влияния на характер и масштабы деятельности ОУН-УПА.