В результате истязаний КОТЛОВСКИЙ находился на излечении в больнице с 27 июля по 27 августа 1948 г.
По заключению больницы, КОТЛОВСКОМУ Ф.Л. были нанесены тяжелые телесные повреждения, с явлениями сотрясения мозга и омертвлением мягких тканей тела.
3. В ночь на 22 июля 1948 г. той же спецгруппой был уведен в лес житель с. Ридкив МИХАЛЬЧУК С.В., инвалид Отечественной войны.
В лесу МИХАЛЬЧУК был подвергнут допросу, во время которого его связывали, подвешивали и тяжко избивали, добиваясь таким путем показаний о связи с бандитами.
Продержав МИХАЛЬЧУКА в течение 2 суток в лесу, участники спецгруппы его отпустили, причем в результате избиений он в течение 7 дней находился на стационарном излечении в больнице.
4. В ночь на 23 июля 1948 г. этой же спецгруппой из с. Подвысоцкое была уведена в лес гр-ка РЕПНИЦКАЯ Нина Яковлевна, рожд. 1931 г. (т.е. 17-ти лет. В.К.).
В лесу РЕПНИЦКАЯ была подвергнута пыткам.
Допрашивая РЕПНИЦКУЮ, участники спецгруппы тяжко ее избивали, подвешивали вверх ногами, вводили в половой орган палку, а затем поочередно изнасиловали.
В беспомощном состоянии РЕПНИЦКАЯ была брошена в лесу, где ее нашел муж и доставил в больницу, в которой находилась продолжительное время на излечении.
Из приведенных выше примеров видно, что действия т. н. спецгрупп МГБ носят ярко выраженный бандитский антисоветский характер и, разумеется, не могут быть оправданы никакими оперативными соображениями.
Не располагая достаточными материалами, т. н. спецгруппы МГБ действуют вслепую, в результате чего жертвой их произвола часто являются лица, не причастные к украинско-бандитскому националистическому подполью.
Наряду с этим следует указать, что этот метод работы органов МГБ хорошо известен ОУНовскому подполью, которое о нем предупреждало и предупреждает своих участников. В частности, об этом свидетельствует факт обнаружения у убитого бандита «Гонты» полного отчета о провокационных действиях спецгруппы МГБ в отношении гр-на КОТЛОВСКОГО.
Не являются также секретом подобные «операционные комбинации» и для тех лиц, над которыми участники спецгрупп чинили насилия…
Подобные факты из деятельности спецгрупп МГБ, к сожалению, далеко не единичны и, как показывает следственная практика, если в отдельных случаях спецгруппам, путем насилия и запугивания, все же удается получить «признательные показания» от отдельных лиц о связи их с бандитским подпольем, то добросовестное и проведенное в соответствии с требованиями закона расследование неизбежно вскрывает провокационную природу этих «признательных показаний», а освобождение из тюрьмы арестованных по материалам спецгрупп влечет за собой дискредитацию советской законности, органов МГБ и возможность использования каждого случая провокаций во вражеских, антисоветских целях украинскими националистами».[312]
Это – описание событий, происходивших в 1948-49 годах. А спецгруппы применяли подобные жестокие методы с конца 1944 года.
Как отмечено в процитированном выше документе, о деятельности спецгрупп знали и оуновцы, и мирные жители. Последних повстанцы информировали о действиях спецгрупп или провокаторов. Вот, например, текст бандеровской листовки, выпущенной в апреле 1949 года:
«Селяне, рабочие и интеллигенты!
В сёла и городки, в которых вы живёте, заходят часто незнакомые люди, преимущественно мужчины, и просят вас спрятать их от НКВД и связать с подпольщиками, так как они убежали из тюрьмы.
Нужно помнить, что из большевицкой тюрьмы убежать очень тяжело, а все те, которым якобы удалось убежать из тюрьмы, - это никто иной, как замаскированные разведчики НКВД – провокаторы…
Потому с разными людьми, которые ходят по сёлам и выдают себя за политических заключённых, которые убежали из тюрьмы, нужно быть очень осторожным. Если такие придут в хату и просят есть, то есть можно дать, но не вступать с ними в разговоры на политические темы.
Никогда не принимать людей на ночлег без справки от главы сельсовета.
Помните, что неосторожность в разговорах и поведении на политические темы с разными незнакомыми людьми не одного завела в тюрьму».[313]
Неотъемлемой частью борьбы органов ВД и ГБ против УПА была агентурная работа. «По состоянию на 1 июля 1945 г. на учёте органов НКВД западных областей состояло 175 резидентов, 1196 агентов и 9 843 информатора. Всего 11 214 человек. Более масштабной была агентурная сеть НКГБ. Только в Станиславской области на 25 июля 1946 г. она насчитывала 6 405 лиц; из них агентов – 641, резидентов – 142, информаторов – 5 572, содержателей явочных и конспиративных квартир – 50. За период с 1 января 1945 г. по 1 июля 1946 г. НКГБ завербовал 5 671 человека, в том числе 596 агентов, 93 резидента, 4 941 информатора и 41 содержателя явочных и конспиративных квартир».[314]