Таким образом, многочисленной националистической подпольной сети НКВД и НКГБ противопоставили нечто вроде сети «антиподполья». Эта сеть была ещё более многочисленной, и функционировала столь же конспиративно. Главным её отличием от оуновской сети было то, что вербовалась будущая агентура в основном с помощью запугивания потенциальных провокаторов и сексотов или, куда реже, с помощью незначительного материального поощрения.
ОУН же комплектовалась на добровольных началах.
Следует отметить разницу в отношении ко вражеской агентуре со стороны повстанцев и их противников. Если в каком-либо селе милиция выявляла подпольщиков ОУН, или симпатизирующих их деятельности, то если таковых не перевербовывали, то обычно отправляли в заключение или ссылали. Расстреливали выявленных оуновцев в меньшинстве случаев. Повстанцы же, наоборот, могли отпустить домой бойца истребительного батальона или красноармейца, но почти всегда убивали сексота или агента НКВД и НКГБ.
Основное внимание агентуры спецслужб сосредотачивалось на выявлении и уничтожении командиров и ведущих функционеров УПА и ОУН. Также НКВД-МВД-НКГБ-МГБ старались добиться такого положения дел, чтобы чекистско-войсковые операции по ликвидации повстанцев и подпольщиков надёжно обеспечивались разведданными, позволяющими установить точное местонахождение групп подполья и формирований УПА, численность их личного состава и руководства, наличие вооружения, возможные пути для отступления.
По некоторым данным, требующим подтверждения, против УПА использовались и элементы «бактериологической войны». Узнав о том, что повстанцы покупают на чёрном рынке медикаменты, НКВД вбросил в оборот заражённые тифом лекарства и материалы для прививок.[315] По свидетельству последнего Главкома УПА Василия Кука, были случаи отравления еды, источников, повстанческой почты или минирования батарей для радиоприёмников.[316] Хотя, массового характера подобные методы борьбы не приобретали, и особого вреда подполью не принесли.
* * *
Советские органы ВД и ГБ стремились не только запугать украинское население, но и вовлечь его в борьбу с УПА. Для этого были созданы так называемые «истребительные батальоны» - группы местных жителей, участвовавших в антипартизанской борьбе. В советских документах их участники назывались истребителями, повстанцы же звали их ястребками.
Существовали также «группы содействия истребительным батальонам» - вооружённый партсовактив. Всё это было неким советским аналогом повстанческих Самооборонных кустовых отрядов.
Истребителей использовали не только как боевые или охранные части, но и как проводников ВВ НКВД и параллельно в качестве агентуры.
Как только советская власть начали создавать истребительные батальоны, ОУН приняла обращение к их членам: «…И видит батюшка Сталин, что не сдержать ему хода революции ни вагонами орденов, ни отрядами НКВД, ни голодом, холодом, расстрелами, Соловками, тюрьмами, ни морем крови, которая окончательно его заливает и зальёт. И НКВД ищет новые силы для борьбы с нарастающими революциями порабощённых народов, новых гончих собак, собак, воспитанных на хозяйстве хозяина народа, которого могли бы вынюхать и загрызть – это истребители явные и неявные (тайные). Так как нет ничего хуже, чем своя собака, заражённая большевицким сумасшествием. НКВД хорошо знает, чего достигает, пуская брата на брата. И пускай никто из истребителей не тешит своей совести, что, вступая в истребители, спасает свою мизерную жизнь дёшево. И когда у него даже нет намерения кусать своего брата, то его принудят хорошей дрессировкой, и тогда возврата не будет.
Итак, для чего создаёт НКВД истребителей? – так как: 1) НКВД не хватает сил для борьбы с нарастающими революциями национальными; 2) для борьбы с национальными революциями нужны собаки, которые выросли на территории и среды и знают их хорошо, чего не знает НКВД для охоты; 3) НКВД хочет, чтобы в борьбе с революцией падали не они, а эти охотничьи собаки; 4) НКВД хочет, чтобы в конце проигранной ими борьбы был караван, за которым можно было бы спрятаться перед народным гневом, говоря: «Это они это сделали»…
Истребители! У кого ещё не умерла личная и национальная честь, пускай сейчас выходит из истребителей хотя бы ценою собственной жизни, так как в противном случае вал революции сокрушит вас с корнями. «Чтобы солнце не грело вашего смердящего гноя». Во время твёрдой борьбы нет места для спекулянтов.
316