– Да, господин президент.
– Грустно, что ее украли, – с самой искренней улыбкой, какую могла изобразить, сказала Крис. – Дедушка придерживается политики, что на таких ужасных событиях нельзя зарабатывать деньги. Мой представитель на Турантике уже заверил меня, что пытался достать вакцину, чтобы пожертвовать ее для оказания помощи.
– Он так сказал? С его стороны это было мило, – сказал президент, – но простите уж старого торговца лошадьми, но могу сказать только, что не получится остаться в бизнесе, занимаясь такими делами.
– Не могу с вами согласиться, – улыбнулась Крис. – Мы считаем, что списание налогов на пожертвование довольно хорошо покрывает расходы.
– Ах, да, – сказал президент и, сделав из пальцев пистолет, нацелился на Крис. – Такой бизнес я понимаю.
Крис и ждала, что поймет.
– Я пыталась связаться с «Нуу Энтерпрайз», чтобы они прислали помощь. Корабль мог бы привезти вакцину. Я отправила сообщение рано утром, но пока уведомления, что оно ушло, не приходило.
– Сомневаюсь, что ваше сообщение быстро уйдет, – сказал президент. – Кажется, пожар в центре связи на станции нанес больше вреда, чем мы думали. Досталось даже тому, что продолжало работать. Все сломалось. Мне докладывают, что специалисты рыщут по всему Турантику в поисках запасных деталей, которые можно использовать для ремонта.
Крис поняла, что застряла здесь всерьез и надолго.
– Могу ли я купить корабль, чтобы улететь с планеты?
– Нет. Пока не удостоверимся, что мы чисты на счет здоровья, я приказал заблокировать все полеты. Если двигатели какого-нибудь корабля включатся, рядом быстро окажется отряд охранников, а если кому-то удастся отстыковаться от станции, наши станционные артиллеристы по приказу обстреляют любой корабль, направляющийся к точке прыжка. Я очень серьезно отношусь к ответственности перед остальным человечеством, – сказал президент, сунув пальцы в карман жилета под смокингом.
Пришла пора сменить тему.
– Мне сказали, у вас скоро выборы, – улыбнулась Крис.
– Да, до них остался один месяц, двадцать шесть дней. Но кто считает? – Иззик усмехнулся. – Эти выборы, наверное, самые важные, с которыми нам придется столкнуться с тех пор, как первый корабль приземлился на Турантике. Времена меняются. Человечество должно измениться и мы, вместе с ним, тоже, – президент заговорил так, словно репетировал речь. Но, прежде чем Крис его прервала, он остановился сам. – Сегодня, за ужином на двести пятьдесят тысяч долларов, я буду говорить речь. Вы там будете, не так ли?
– У меня сегодня удивительное расписание, – сказала Крис.
– Я вас найду, – сказал президент и, кажется, готов был идти дальше, как к нему подошел молодой человек и что-то прошептал на ухо. – Да? – президент посмотрел на него, а мужчина кивнул на талию Крис. На мгновение показалось, что он увидел Крис впервые. От того, что он увидел, аж ноздри раздулись. – Мне сказали, что то, что вы носите, называется Орден Раненого Льва
– Да, господин президент, – наконец-то, Крис смогла хоть чем-то насладиться.
– Чаще всего он выдается посмертно.
– Как видите, я пока жива.
– Я слышал несколько разных историй о том, что произошло в парижской системе между земным флотом и флотом Вардхейвена несколько месяцев назад.
– Я там была, – гордо сказала Крис, – и тоже слышала много разный историй о том, что там было. – И от меня вы не услышите ничего, господин президент.
– Очень запутанная ситуация, – пробормотал президент, оглядываясь через плечо на советника. – Очень запутанная.
– Уверена, вы слышали старую поговорку о тумане войны, господин президент, – ответила Крис, весьма гордая собой, тщательно подбирая слова, чтобы не сконфузиться. – Чем дальше находишься от кончика копья, тем оно туманнее, сэр, а в системе Париж я была от него далеко.
Томми, все это время тихо стоявший рядом, наклонился и прошептал ей в ухо:
– Главное, чтобы это проклятое копье не застряло у тебя в заднице.
Президент явно не уловил слов Томми. Покачав головой, он повторил: «Очень запутанно» еще раз и отправился к другой группе, пожимать руки и собирать пожертвования. Крис поймала за локоть посла.
– Сэр, у меня появилась проблема. Я служу в Космофлоте, взяла неделю отпуска. Половина уже прошла и, поскольку возвращение встало под вопрос, боюсь, не успею прибыть на службу вовремя. И я не могу сообщить командованию о сложившейся ситуации. У вашей миссии есть военный атташе, с которым я могла бы связаться?
– Даже не знаю, что сказать. Думаю, на моей шее есть парочка военных.
Пенни, стоявшая чуть позади Крис, кашлянула. Посол взглянул на нее так, словно только что увидел.
– Ах, да, я вас знаю. Вы работаете на меня, не так ли?
– Военные обмены и закупки, сэр.
– Ну, в таком случае, вы за ней и присмотрите, не так ли? Постарайтесь уберечь принцессу от неприятностей. Я слышал несколько историй об отпрыске премьер-министра, думаю, в них не все выдумка, – сказал посол, смягчив слова мудрой старческой улыбкой.
Если он возьмет меня за подбородок, я его ударю между ног, – пообещала себе Крис, но посол развернулся и устремился вслед за президентом в сторону кучки политической элиты, оставив Крис выбор: продолжать болтать со всеми ни о чем, либо последовать вслед за политической властью Турантика. Очевидно, объявление жителей Вардхейвена иностранцами не означает, что президент не хочет ее денег, пусть даже в виде королевских пожертвований. Крис покачала головой: дедушка Рэй позаботился о том, чтобы она больше слушала, нежели что-то еще. Присоединиться к политикам означало бы броситься с головой в глубокий омут чужого бассейна, туда, куда дедушка Рэй не хотел бы, чтобы она бросалась. Даже учитывая, что она пока не встретила ни одной акулы, которую не смогла бы перегрызть.
Крис снова окунулась в атмосферу вечеринки.
Следующие полчаса Крис проводила за разговорами о погоде, как прекрасен Туранитик, как приятно было находиться под большим пальцем Земли, и как велики были когда-то ее предки, причем примерно в половине случаев интересовались, что такого случилось с дедушкой Рэем, что он позволил себя короновать. Другой половине такая идея нравилась. И, конечно же, матери предлагали Крис своих холостяков-сыновей, чтобы та рассмотрела их кандидатуру в качестве супруга. К счастью, таких было мало. Те же, кто находился, варьировались от неуклюжих до хамоватых индивидов. Под конец Крис задумалась: не слишком поздно ли записаться в женский монастырь.