– Как вы всё это разглядели?! – поразился Серж.
– Не знаю, – беспомощно посмотрел на него историк.– Наверное, так же, как и стихи запомнил!
– Да-а, – протянул молодой полицейский, и в глазах его промелькнуло что-то слегка похожее на доверие.
– Они надвигались на меня, а я всё сильнее прижимался спиной к двери, пытаясь одновременно найти ручку и повернуть её. Наконец, мне это удалось, и я распахнул дверь в надежде удрать оттуда, но… там стоял директор, и я понял, что его не зря прозвали цербером!
– Почему?!
– Он был огромен, под потолок, у него было три одноглазых головы, меж мощных челюстей свисали длинные языки, с которых капала тягучая слюна. Одна капля попала мне на пиджак и прожгла его до тела, и это спасло меня: я закричал изо всех сил, повернулся к своим бывшим коллегам, растолкал их и выпрыгнул в окно, разбив его! – Андрей остановился, тяжело дыша.
– Но вы совершенно не пострадали? – подозрительно спросил Некит. – Почему?
– Учительская на втором этаже,– объяснил Андрей. – Внизу – незамёрзшая земля, покрытая снежной кашей, поэтому я отделался только ушибами. Но, дорогая моя полиция!– спохватился он. – Вы мне верите?! И если да, посоветуйте мне, что делать?! Я по-прежнему ничего не понимаю!
Страх, по-видимому, опять запустил острые коготки в его душу, и он уставился на полицейских, как на последний оплот разумной действительности.
– Не знаю, не знаю, что вам и сказать… – почесал нос старший. – Не очень-то всё это похоже на правду, гражданин!
– Но это правда! – закричал Андрей. – Или я просто схожу с ума… – он опустошённо повесил голову.
– Наверное, это наиболее вероятное объяснение,– начал медленно говорить Некит, как вдруг зазвонил телефон, и он снял трубку.
– Да, я. Да, слушаю… Что? Пять к шести? Да, понял.– Он повесил трубку и, взглянув на Сержа, сказал. – Время пришло.
Серж поднялся и, подойдя к Андрею, положил ему руку на плечо:
– Ничего не поделаешь, время пришло!
– О чём это вы? – вставая, со страхом взглянул на него учитель.
– Сам поймёшь! – ответил ему Серж, и Андрей почувствовал, как на его запястьях сухо защёлкнулись наручники.
– Да что здесь творится-то?! – в ужасе закричал он.
– Пришло твоё время!– глядя ему в лицо, спокойно сказал Серж, и Андрей увидел, как его глаза с отвратительным хлюпаньем выдираются из глазниц и, обрамлённые бахромой слизи, поднимаются вверх на тонких вибрирующих стебельках.
– Нет! – обессиленно прошептал он. – И вы тоже…
– Да! – пахнуло на него слева омерзительным дыханием, и, повернувшись, он увидел рядом со своим лицом то, что ранее было Некитом – огромное насекомое, напоминающее богомола, непрерывно жующее челюстями и клубами источающее гнилостный запах. Андрей глубоко вдохнул его и потерял сознание…
Очнулся он на полу в общей камере, с по-прежнему скованными руками. Открыв глаза, он увидел над собой грязный потолок, рядом – физиономию с подбитыми глазами, хозяин которой обшаривал его карманы в попытке найти что-либо ценное.
–Ты кто? – спросил Андрей. – Чего тебе надо?
Рот физиономии растянулся в противной и гадкой, но вполне человеческой ухмылке, растрескавшиеся губы разомкнулись, пропустив уже слышанные Андреем слова:
– Время пришло! Пять к шести! А кто слушал – молодец! Гы-гы-гы! – захохотала она, пуская слюни.
Андрей заскрёб ногами, отползая от физиономии, опёрся спиной о стену и, оглядываясь, встал. В камере он был не один, там сидели ещё несколько человек… но человек ли? Грязные, оборванные, заросшие щетиной, они так же мало напоминали разумных представителей человеческого общества, как те, которые засадили сюда Андрея… Впрочем, долго предаваться размышлениям ему не удалось: в двери повернулся ключ, и, скрипя заржавленными петлями, она открылась. В чёрном проёме стояли уже знакомые учителю полицейские.
– Пора! – сказал старший.
– Что пора?! – спиной вжался в стену историк, чувствуя, как его внутренности покрываются льдом.
– Время пришло! – подходя к нему, произнёс Серж.
Он схватил Андрея за предплечье и поволок к выходу.
– Куда вы меня тащите?! – истерически взвизгнул он, и тут же получил крепкую зуботычину, раскроившую ему губы. Андрей на мгновение затих, но потом с новой силой принялся брыкаться и кричать, пуская кровавые пузыри:
– Я никуда не пойду! Вы не смеете ничего со мной сделать! Отпустите! Я буду жаловаться!
Но молчаливые слуги закона настойчиво и неуклонно влекли его к месту, известному только им. Они протащили его по длинному коридору и с силой вытолкнули на улицу.