Я достала из холодильника укаковку булок для сендвичей, ветчину, сыр и зелень. Тостер стоял на привычном для меня месте, разорвала пачку с хлебом и по две штуке ставила в отверстия для тостеров. А сама пока начала резать ветчину, сыр, достала пять тарелок. От первого писка приготовленных тостеров, Лео только пошевелил головой, от второго начал потихоньку просыпаться, от третьего посмотрел на меня.
— Доброе утро, — поприветствовал меня спящий красавец, — Как спалось?
— Да никак, у меня второй день бессонница, — я зевнула, но продолжила готовить нам всем завтрак.
Лео протёр глаза, потянулся и спросив где ванна, пошёл умываться. А я пока выжимала сок из мандаринов и ягод, которые только нашлись в холодильнике. Удивительно, что даже два дня без сна на мне кроме зевоты никак не отразились. Я бодра, но только зевки мешают. Через десять минут от запаха подгоревшего хлеба проснулись и все остальные, а точнее Агнес, Анна и Георг. Как-то очень странно называть людей, с которыми прошло больше всего моих лет, по имени, а дядю, хоть и сводного просто, как друга, он ведь как никак должен окликаться дядя Лео или Лео и по второму имени. Но увы, мы договариоись общаться просто на ты.
Все собрались за столом завтракать. Мы кушали молча, все боялись прервать напряжённую тишину из-за вчерашнего разговора. Нет, криков не было вчера, просто родители, как я их считала, не хотели меня пугать до двадцати лет, чтобы я смогла спокойно принять информацию. Агнес была не в своей тарелке, то и дело сжимаясь, Лео смотрел в свою тарелку, а я исподлобья глядела на всех. Обычно, у нас были хорошие и разговорчивые завтраки, но этот выбил меня из себя. Мне хотелось много чего сказать и рассказать, но язык просто-напросто не поворачивался.
— Какие у вас планы на сегодняшний день? — осмелилась поднять голос миссис Анна, она была немного смущена и выбешена
— Мы собирались сходить с Агнес и Лео в кафе, обсудить всё, — эта ложь далась мне не легко, она резала по сердце ножом. Эта была моя первая ложь, до этого момента я крайне редко врала, но уж точно не родным.
— Мия, мы понимаем, что ты больше не считаешь нас своими родителями, но твою ложь мы можем раскрыть, и если не хочешь нам говорить, мы поймём, — к горлу подступил противный комок, а девчачья рука легла мне на коленку. Агнес меня поддерживала, как настоящая и родная сестра.
— Мы сначала заедем на кладбище, потом в кафе, а затем куда-нибудь с друзьями из лагеря, — родители благодарно кивнули, в их взгляде не было ни осуждения, ни презрения, сейчас я чувствую себя полноценной.
Доев завтрак и допив сок, я переоделась в джинсовые шорты и жилетку, Агнес жалась в углу. Я ей протянула свою любимую одежду, она нехотя взяла. У нас был одинаковый размер одежды, что очень хорошо было. Понять, Агнес по натуре стестяшка или стесняется только в гостях, было очень сложно. Вроде со мной в библиотеке она заговорила очень даже бодро, с Эммой тоже, но когда я похвалила её на выступление, она застеснялась. Наверное черта, доставшаяся от нашего отца. Никак не дождусь, когда увижу его могилу, надеюсь это всё пройдёт без приключений, но это наврядли, учитывая, что каждый новый день является для меня приключением.
Мы вышли из небоскрёба и пошли к машине моего дяди, она стояла среди других машин, ничем особенным не выделявшимися. Запрыгнув на заднее сиденье, чтобы Агнес не чувствовала себя лишней, включила музыку на CD-проигрователи в машине. Лео завёл железного коня и мы поехали на кладбище Лейк Вью, где похоронены мои родители и сестра. Разговор не клеился по дороге, все ждали чего особенного, вот только чего.
Люди легко могут не видеть, того, чего не желают видеть, и закрывать глаза на то, что замечать не хотят. Это мне сразу подумалось, когда я увидела надгробия мёртвых людей. Кладбище было огорожено со всех четырёх сторон и только с одной был вход. Деревья тихо шептали нам побыстрее убираться от туда, идти куда угодно, только не сюда, не искать приключения на попу. Холод-ледяное эхо того же ужаса, что во сне лишил меня сил и воли-расползался по телу, невзирая на жару летнего дня. Жизнь и смерть переплетены друг с другой так тесно, что едва ли кто-то может заменить нитку в их полотне, не распустив его целиком. Всё в этом мире находится в слишком хрупком равновесии, чтобы чудеса, рушащие его баланс, можно было творить безвозмездно. По факту, я оказывалась между смертью и жизнью уже несколько раз. Когда на меня летел автомобиль с неисправными тормозами на перекрёстке, но невидимая сила меня подтолкнула вперёд. Когда я получила сотресение мозга в третьем классе, тогда посадка показалась мне очень мягкой. Ситуация с Диланом, когда он держал меня над рекой с камнями. Софи Линет, когда она меня соблазняла умереть. Таких случаев было не больше семи, но что-то меня спасало каждый раз, но вот что я понять не могу.
Было много кварталов с разными табличками, от 1894 года(года основания) до 2021 года. Самые старые кварталы, уже давно обросшие травой и коноплёй, были в самом начале, а те, которые за последние пять лет, то они в самом конце. Было интересно читать имена и фамилии умерших, моё одно из любимых занятий.
Стивен Вадер 1845-1894
Чарльз Мендес 1823-1895
Вероника Мелтон 1873-1930
Амелия Бирен 1910-1984
Уилл Мур 1964-2010
Ещё тысячи прочитанных и незапомненных мною имён оставались позади, мы шли вперёд, ища 2019 год. Заворачивая и огибая разные кварталы, мы наконец-то нашли то, что искали. Большая площадь, наверное самая большая из всех, которые мы успели обойти. В ней не было ни души, точнее живого человека или духа, который может нарушить наше "спокойствие". Лео пошёл проверить, закрыл ли машину, а мы с сестрой искали нашего отца среди мертвецов. 19 февраля 2019 года умер Арчибальд Морис. С портрета на меня смотрел рослый мужчина лет тридцати семи. Карие брови были полностью раслаблены, зелёные глаза смотрели из под длинных ресниц, а карие волосы были взъерошены, губы сведены в тонкую линию. Он был прекрасен, точная копия Агнес.
Мне хотелось, как в наших, американских сериалах высказать всё, что я думала, что узнала, просто поговорить. Говорят, это помогает, иначе камень на душе будет всю вечность. Я села на удивление чисутю скамейку и смотрела прямо в глаза портрету. Агнес села рядом, взяв мою ладонь в свою.
— Ты скучаешь?
— Да, каждый день, но смотря на себя, я вспоминаю его. Помню мы с ним играли в самолёт, папа поднимал меня, а я летела на его руках. Мы играли в прятки, кушали пиццу. Были обычной семьёй, без мамы конечно, но были. Пока он не спился. Когда он засыпал, то что-то бубнил себе под нос, что ждёт её, но исправиться не сможет. А потом умер на диване в гостиной, заснул и проснуться не смог, но надеюсь сейчас он вместе с мамой и Агмией, — Агнес тихо и глубоко вздохнула, я последовала её примеру. Сердце от чего-то ныло, а под ложечкой противно сосало, мне не хватало моей семьи.
Мы сидели в полной тишине. Деревья уже перестали шептать, но чувство, что за нами кто-то наблюдает или схожее с этим чувством я испытывала. Я представляла себе хорошую и счастливую семью, где мама и папа танцуют свой свадебный танец, а трое дочерей подбегает и начинают их обнимать. Счастливые фотографии, мечты. Посиделки в кафе, игры в боулинг, концерт в школе, когда твоя семья в сборе, хлопают тебе. Ночные просмотры сериала, прогулки по мегаполису. Поездки на море или в лес. Загородный домик. Мои губы невольно поднимались в улыбке, но вскоре это заменялось противоположнымы чувствами. Агнес была где-то не в этом измерение, но её тело было рядом со мной, рука тёплая.
Лео так и не пришёл, наверное заблудился, но он ведь видел как мы сюда добирались. Ладно, оно не важно. Мы с сестрой посидели ещё несколько минут, она встала и пошла к соседним могилам, на выход, а я осталась на лавочке буквально на пять минут. Мне надо было сказать отцу, что я не обижаюсь на то, что он потерял меня, что мне его не хватает. Но мне было это тяжело говорить, так что через эти пять минут я встала со скамьи. Моя яркая одежда переливалась на солнце почти белым. Я встала, постояла несколько минут над могилой и осевшей землёй, потом повернулась и увидела, что мужчина лет сорока восьми стоит и смотрит на меня испуганными глазами. В его руке была ветка какого-то дерева, а в другой он держал серебряный крест. Я не поняла, что он делала, так что просто помахала этому человеку рукой, говоря, что у меня белый флаг и зла ему не желаю.