– Ну что? По маленькой? Последний раз с тобой пьем.
– Что за пессимизм?
– Это не пессимизм, это обладание фактами. Меня переводят в Стамбул, чтобы наши там освоились, сроком на три месяца. Причем без Гали. Ее сократят. Жалко девчонку, далеко бы пошла с ее то мозгами. Потом по собственному желанию уйдут, человек на мое место уже есть. Так что давай поговорим по душам.
– Разговор предстоит долгий и серьезный?
– Да Петрович. Дам тебе весь расклад. Ты не представляешь, чего мне стоило уговорить этого председателя координационного совета оставить тебя доработать этот месяц, чтобы ты нормально сходил в отпуск.
– Т.е. мое увольнение лишь отсрочено?
– К сожалению да. На твое место ставят Диму, он в курсе всех работ, в том числе и по «фантику». Первый генератор готов на девяносто пять процентов, через неделю пробный пуск. Новое руководство торопит, не терпится увидеть его в работе.
– Может мне не ходить в отпуск?
– Нет, друг мой. Ты отработал без отдыха последние пять лет, за те два года, что ты стал главным инженером, я со счета сбился сколько раз ты вечерял, ночевал на работе. «Элефант» своим появлением обязан тебе не меньше, чем Марье Гавриловой за разработку основополагающего принципа его работы.
– Сравнили хрен с морковкой. Где я, а где лауреат Нобелевской премии по физике за создание сверхпроводника комнатной температуры.
– Не скромничай. Не обмолвись твой друг четыре года тому назад, что его сестра получила эту премию, не начни ты интересоваться ее открытием, не подкинь идею и не собери всю команду, не было бы сейчас «Элефанта». Не было! Потому мне и жаль тебя больше, чем кого–либо еще. Посмотри, где Галя с чаем.
Я поднялся и пошел к двери. Пока я шел, дверь открылась. На пороге стояла Галя с подносом и чашками. Глаза у нее были красны, видно было, что девушка плакала.
– Галя, ну что же ты? Что с тобой?
– Я? Ничего. Правда, что вас увольняют?
– Правда. Вы разве уже в курсе?
– Я ей ничего не говорил, – раздался за спиной голос Сан Саныча, – под дверью подслушивала, как пить дать.
Галя вспыхнула и сверкнула на него глазами, потом жалобно посмотрела на меня.
– Сан Саныч, ну ладно вам! Засмущали девушку совсем, как ей теперь работать идти дальше?
Забрав у Гали чай, я закрыл дверь и сел. Пару минут помолчали.
Сан Саныч потягивал чай и улыбался.
– Думаю, Галя к тебе не равнодушна.
– Вот те раз! С чего вы решили?
– Смотрю на вас с ней, вспоминаю своего Мишу, Царство ему Небесное, вспоминаю, как дочка младшая моя недавно рассказывала про своего кавалера и сравниваю, провожу параллели. Эх! Молодость!
– Если бы что–то было, я бы заметил.
– Сын мой, – засмеялся Сан Саныч, – ты так увлекся своей работой, что не замечал порой, что ел и ел ли вообще. Петр был моим другом, мне бы хотелось, чтобы у его сына все было хорошо.
– Скоро пять лет после их гибели. Но, кажется, это было на прошлой неделе. Я часто вспоминаю этот день.
– Не кори себя, ты не виноват ни в чем! Никто не виноват.
– Знаю, но чувствую себя плохим сыном. На мне столько всего висит. Это как дамоклов меч. У меня никогда не сложится нормальных отношений ни с кем. Характер мой. Все романы, что когда–то были – заканчивались грустно. Да и с работой такой итог. Утром я шел сюда, как на праздник, а теперь?! Труды жалко, что за границу уйдут. Ребят жалко, кого эти рабовладельцы погонят на работу к себе на плантации.
– Никогда не говори никогда. Мне шестьдесят семь лет, я похоронил сына, жену, воспитал троих дочерей и никогда не падал духом. Тебе тридцать четыре года, а ноешь как семидесятилетний старик. Галя всего на пять лет тебя моложе, и, между прочим, тайком кандидатскую пишет. Я тебе плохого не посоветую.
Сан Саныч отчитывал меня как строгий учитель школьника. И с каждым его словом становилось легче на душе. Когда он закончил ораторствовать, мы оба улыбались. Нет, семь лет рядом с этим замечательной души человеком были прожиты не зря.
– Вернемся к нашим баранам, то есть туркам! Решение о твоем увольнении еще не окончательное, после отпуска вернешься, там поговорим. Контору разделят, проектировщики будут в Стамбуле, эксплуатация останется здесь, строители будут и там и везде. Местное отделение «СевЭнерго» в любом случае никуда не денется, так что буду говорить с Львом Анатольевичем, чтобы не дал пропасть ценному кадру. Он из генерального перешел просто в члены совета директоров «EnergoGlobalGrupp». «Элефант» пробно без тебя запустим.