– У нас уже поздний вечер. Ближе к делу.
– До меня дошли сведения, что Вы ищете свою украденную собственность. Некий пакет документов ныне существующий в единственном экземпляре.
– Совершенно верно. И чем Вы хотите мне помочь?
– Я готов вернуть ее Вам, но при одном условии.
– Слушаю.
– На следующих выборах я должен стать президентом.
– Согласен.
– Конверт доставят к Вам в офис завтра утром. Доброй ночи.
Собеседник положил трубку. Какая нежданная удача! Брендан снова лишил прозрачности стену. Успеется. Надо срочно собрать оставшиеся четыре излучателя и установить их на места. А если карты раскрыты? Может русские докопались до истины, раз подготовили отчет для министра обороны? С ними надо держать руку на пульсе. Может попробовать провести массовую демонстрацию?
На экране высветилась карта Евразии. В азиатской части еще не все было готово. Старушка Европа. Итак, побережье Англии со всех сторон плюс Балтика. Вполне достаточно. «Элефанты» стоят не на всех станциях. Придется оснастить все введенные излучатели волновым приемником, чтобы синхронизировать и стабилизировать поле. Решено. Будет хороший подарок к Новому году. Обывателю все равно не понять происходящее. А непонятное пугает еще больше.
–
В ноябре я отправился на собеседование по работе. Сан Саныч, хотя и обещал, но не смог устроить меня в эксплуатационный отдел реорганизованного «Севэнерго». Пока я ехал, вспомнил еще раз, как вернулся домой после похорон. Когда я подходил к входной двери, мне навстречу двинулась серая тень, инстинкты, обострившиеся в последнее время, сработали за меня и через пару секунд я уронил тень на землю, прямо в лужу. Та заплакала и обняла меня. Это Галя узнала от Сан Саныча, когда я вернусь, и ждала меня около моего дома. Я гладил девушку по волосам и как мог успокаивал. Но кроме, «как я рада, что ты жив» и всхлипов ничего больше от нее не услышал. Слишком сильно я ее напугал. Мы зашли домой, я растопил камин, чтобы просохло ее пальто. Потом мы сидели перед камином и смотрели на огонь. Она ничего не спрашивала, просто наблюдала, как язычки пламени танцуют на березовых поленьях. Когда вещи просохли, я отвез ее домой. В тот день мы так и не поговорили. Но через неделю она пришла ко мне вечером.
– Здравствуй. Можно зайти?
– Привет! Входи. Ты какими судьбами в моих краях?
– Я очень хотела тебя увидеть. Можно войти?
– Конечно.
– Предложишь чаю?
Я помог Гале снять пальто и заварил чай. Мы прошли в гостиную.
– Как ты здесь? Как здоровье?
– Да как, не жалуюсь. Сижу дома, работы пока нет. Доделал кучу дел по хозяйству. Даже те, что откладывал несколько лет. Нога побаливает, а в остальном вроде нормально. Ты как?
– Все также. Ты знаешь как плохо без любимого человека.
– Время многое лечит. Вопрос сколько его пройдет, прежде чем рана затянется.
– Ты все такой же. Хотя нет, сейчас ты какой–то другой, как будто что–то узнал новое, ранее неведомое.
– Ты сейчас где? – я попытался перевести разговор.
– Работаю в отделе эксплуатации пока, трудимся над последними корректировками программ режимов работы «Элефанта».
– Интересно?
– Очень. После бумажной работы особенно. И наработки по кандидатской сюда пригодились. Все в свое время. Но очень одиноко.
– Почему? Ребята там все на подбор. Один другого лучше.
– Нет, они все замечательные, но они не ты! – на одном дыхании выпалила она и покраснела.
Тут пришла моя очередь краснеть. Что мне было сказать? Я своими руками похоронил свою любовь, в прямом и переносном смысле слова. Что сказать человеку, который ждет так терпеливо, но не может сдерживать своих чувств?! Я молчал, делая вид, что размешиваю сахар.
– Я твой друг Галя, всегда им был и буду, но не проси от меня большего. Не смогу я тебе дать той воды, которой у меня нет. Та, что была, высохла, и больше ее нет.
Галя сделала над собой видимое усилие и не расплакалась.
– Хорошо, Паш. Я понимаю, что ты пережил. Точнее пытаюсь понять. Я не буду больше возвращаться к этому разговору.
Она сдержала свое слово. С тех пор мы несколько раз пересекались, но она больше никак не напоминала мне о происшедшем. Я был ей очень благодарен за это. Каждый день я ходил в какую–то новую организацию, но все почему–то не складывалось. Казалось, это рок какой–то.
В начале ноября я ехал на очередное собеседование. Незадолго до этого прошел сильный снегопад, дороги еще не были очищены от снега. В итоге я опаздывал по времени на встречу.
Дорога была монотонной, нахлынули воспоминания. По этому участку шоссе мы с отцом ездили на рыбалку. У нас было любимое место, откуда мы никогда не возвращались без улова. Как хорошо было сидеть на воде и смотреть на поплавок. Отец очень любил такие посиделки, когда он мог побыть со мной, разговаривал всегда на множество тем. Он очень не любил политику вообще и политиков в частности, поэтому не смотрел новости, не читал официальную прессу, старался на все иметь непредвзятое мнение. В общем–то из–за этого мы с ним тогда и повздорили, мне казалось, что я прав, а он обвинил меня в узости мышления, обиделся и уехал с мамой в гости. Домой они уже не вернулись. На одном из прямых участков я решил обогнать седан, что едва двигался по трассе. Перестроился на полосу встречного движения, впереди замаячили фары машины. Я прибавил газ и стал возвращаться на свою полосу. Видимо я сильно резко взял вправо, пришлось подрулить и задние колеса зацепили обледенелую обочину, покрытую свежевыпавшим снегом. Встречный автомобиль пролетел мимо. Мою машину стало заносить, противно затрещала ESP, выправляя траекторию. Я лихорадочно крутил рулем, амплитуда ритмического заноса все усиливалась. На третьем витке меня выкинуло с трассы на обочину противоположной полосы. Резкий удар бампером о снежный отвал я пропустил. Сознание вернулось ко мне в тот момент, когда я заскользил на крыше по насту. «Господи, только бы лобовое не треснуло». В стекло несся снег, небольшие ледяные камни, любой из них мог пробить лобовик и тогда вся снежная масса оказалась бы внутри. Скольжение наконец остановилось. Только сейчас я понял, что нахожусь вниз головой, повиснув на ремне безопасности. Подушки не сработали, так как не было прямого удара. Заглушил двигатель, который все еще работал, открыл дверь и отцепил ремень. Как ни странно, я был абсолютно спокоен. Ко мне подбежал водитель седана, который я обогнал.