–
Мне стало легче на душе. Все текло своим чередом, на носу были новогодние праздники. В этом году решили собраться у Стаса на Рождество. Оля была в положении, как мне сказали по секрету. По внешнему виду было пока этого совершенно незаметно, так как токсикоза у нее не было. В начале десятых чисел декабря я занес домой елку и поставил ее в гостиной. По дому растекался аромат свежей хвои, по вечерам я топил камин и сидел в кресле с книгой. Читал все подряд, от Жюль Верна до святоотеческой литературы. Режим работы «сутки через трое» позволял все успеть. Но иногда становилось жутко и тоскливо в пустом доме, тогда я открывал Евангелие и читал до полуночи, в большинстве случаев засыпая в своем кресле. За окном кружил снег, утро начиналось с разминки с лопатой в руках, чтобы открыть ворота. В канун Нового года была не моя смена, и я дал Стасу слово, что приду. Ира с дочерьми, Стас с семьей и я. Тихий семейный ужин. Мне было очень стыдно туда идти, стыдно, что я не смог уберечь их близких от беды и их самих от горя. Прошло два с лишним месяца, но казалось, что все было только вчера. Смотреть в глаза Ирине было настоящим испытанием. И я решил не идти.
В новогодний вечер я сидел в гостиной, смотрел на огонь и потягивал арманьяк. Рядом лежал мамин поэтический сборник, с ее закладкой. Я перечитал тот стих, на котором она остановилась.
«Тревоги не ушли, есть в сердце ожиданье.
Что черствости моей придет вот–вот конец!
Я знаю много, много с меня взыщут,
Не будет там поблажек за грехи.
Что пожелать? Не знаю, все имею.
Себе все также пулю лишь бы пожелал,
И крест на шее, на плечах каменья,
Удел всех тех, кто прелесть жизни презирал.
Спасибо всем, кто каждый день со мной,
Что вы даете смысл моей мечте.
Забыть сомненья, ложный стыд и страхи,
По жизни путь свой навсегда определить.
Не помнить зла, не обижаться мелким,
Повыше стать вседневной суеты…
Глас Ангела внутри услышать,
Понять, что нужно нам сейчас.
И не назвать горчицу сладкой,
И светом тьму не нарицать.
Вопросов без ответов не оставить,
На зло добром ответить не скупясь,
Надеюсь радость, счастья луч заветный,
В душе взойдет, в недолгом времени, светясь»10
В динамиках играла подборка легкой музыки. Три дня назад мне вернули машину после ремонта. И только, когда я увидел ее снова, ко мне пришло осознание того, что костлявая опять со мной разминулась. Сейчас я пил бренди и немного отходил от понимания того, насколько близко я был опять к обрыву. После недавних событий было бы глупо, если бы все так закончилось. Я задумался о человеке, который руководил нашими поисками и накрыл Севастополь рукотворным цунами. Хладнокровно, безжалостно, как хирург или – бухгалтер, для которого важны лишь цифры, за которыми стоит власть. Страсть властвовать над другими людьми. Ведь у него наверняка есть семья. Страшный человек, хотя наверное уже не совсем человек, зверь в человеческой шкуре. Неожиданный звонок в дверь прервал мои размышления.
– С наступающим! Можно? – на пороге стояла Галя и переминалась с ноги на ногу. Мороз в новогоднюю ночь, как и обещали, стоял немалый.
– Проходи! Сегодня не наша смена, какими судьбами?
– Так ведь Новый год скоро, грустно сидеть одной в квартире, у меня даже елку негде поставить. Ты сказал на работе, что проводишь вечера с книгой под елкой – решила посмотреть на нее.
Я помог гостье раздеться, под шубой оказалось плотное элегантное темно–зеленое платье до колен. Мы прошли в гостиную, я достал чайный набор и разлил свежий ароматный напиток.
– А почему не уехала к родителям? Ты про них ничего не рассказывала никогда.
– А нечего рассказывать. Они умерли, когда мне было восемь. Нас с сестрой воспитывала бабушка, я к ней раньше ездила, но она умерла пару лет назад. Сестра живет очень далеко, за Уралом. У всех подруг семьи, дети, новогодние подарки, Света с мужем и детьми на турбазу уехали, а мне не с кем. Очень красивая елка.