– Каждый день его вспоминаю. Эх, если бы я тогда.
– Перестань себя корить, уже сколько лет говорю, это тебя самого в могилу загонит, а у тебя сыну четыре всего. Чего было, то уже не вернешь, надо жить настоящим. Моя вон третьего хочет, я чуть со стула не упал утром на днях, когда она мне об этом сказала.
– Ну, все впереди у вас еще, поздние дети они, как правило, самые уже ровные, умные. Хотим с Галей вас догонять. Кстати, я обещал сыну порыбачить с ним. Присоединишься?
– А то! У тебя здесь всегда клюет. Стоп. Вы за вторым собрались?!
– Да, через пару месяцев хотим попробовать. Пока секрет. Пошли, а то вся рыба сбежит.
– Костя – бери удочку, пошли к нам.
Мы взяли удочки и сели с Костей на толстом бревне. Как ни странно, сегодня на моем обычном месте не было ни одной поклевки. Пригревшись на солнце, мы со Стасом стали клевать носом.
– Пап, что это там за стена?
Я открыл глаза и мою дрему, как ветром унесло. От горизонта к берегу приближалась сплошная стена воды. От состояния собственного бессилия перед ее мощью, сжалось сердце.
– Стас бросай все, смотри, бегите за холмы к машинам. Возьми Костю на руки, – мой голос был слишком спокоен.
– А ты куда?
– Я здесь останусь.
Стас как–то странно посмотрел на меня и, подхватив Костика, бросился бежать. На бегу он кричал девчонкам, чтобы они бежали к машинам. Я посмотрел им вслед и повернулся к морю.
Над волной стояло полуденное солнце. Его теплый свет проходил сквозь толщу воды и преломлялся множеством разноцветных лучей. Картина происходящего буквально завораживала. Рядом всхлипнул сын. Он вырвался от Стаса и подбежал ко мне.
– Папа, мне страшно.
– Не бойся сынок. Все будет хорошо.
Я погладил сына по голове и благословил.
– Беги в гору за мамой, я здесь постою, чтобы с вами все было в порядке.
Костя побежал, Галя ждала его. Я опустился на колени и как никогда отчетливо произнес: «Боже праведный и хвальный, Боже великий и крепкий, Боже превечный, услыши грешного мужа молитву в час сей, услышь меня, обещавший услышать всех, во истине Тебя призывающих, и не сочти меня мерзким, нечистые уста имущего и в грехах содержимого, упование всех концов земли и странствующих далече. Прими оружие и щит и восстани в помощь мою. Благодарю Тебя за то, что Ты дал мне эту жизнь и дал придти к Тебе. Прости меня за множество грехов моих, за отнятые жизни и не дай погибнуть безвременно моим любимым и родным людям. Спаси их! Господи, как Ты хочешь и как знаешь – помилуй! Да будет так!»
Огромная зеленая волна, набегавшая на прибрежные холмы, вдруг рассыпалась на тысячи тысяч капель и уползла назад в море, оставив после себя кристально чистый песок.
Вместо эпилога
С глухим стоном я сел на постели и поднял глаза к лампаде перед Нерукотворным образом. Старинные часы с кукушкой, освещаемые светом уличных фонарей, показывали три часа ночи. На комоде белели авиабилеты.
«Слишком рано, посплю еще немного. Надеюсь, что больше кошмаров не будет», – подумал я, снова лег и закрыл глаза.