Горой, которая вдруг двинулась на меня.
Я начала пятиться, но Астахов пресек это сразу, положив руку мне на обнаженную талию.
– Что вы делаете? – испуганно пискнула я, боясь не его, а реакции собственного тела. – Что вам нужно?
Его рука медленно притягивала меня ближе, а взгляд жадно изучал мое лицо, периодически опускаясь к груди.
Со стороны это наверняка выглядело очаровательно – я не сомневалась, что в моем взгляде не было ни капли страха. Я не боялась Астахова, он никогда не причинил бы мне физического вреда.
Зато в свое время мастерски уничтожил морально.
– Тимур Андреевич, – выдохнула я, когда он все же притянул меня почти вплотную к себе. Мы оба тяжело дышали, а кожа горела под его ладонью. Мое предательское тело остро реагировало на происходящее, и вскоре жар от прикосновения и потемневшего взгляда перешел вниз живота. Господи, я буквально плавилась изнутри и уже представляла его губы на своих.
Нет, нет, нет. Только не это.
– Тимур… – выдохнула я, из последних сил сопротивляясь собственным желаниям, и уперлась ладонью в его грудь, не позволяя оказаться ко мне еще ближе. – Пожалуйста, не надо. Оставь меня.
Астахов на мгновение прикрыл глаза и стиснул зубы, но руку с талии не убрал.
– Не могу, – процедил он. – Я не могу оставить тебя, Мира.
Лжец.
– Однажды уже смог, – напомнила я, вернув ясность мыслей, и сама сделала шаг назад. Рука Астахова, которой он только что сжимал мою талию, повисла вдоль его тела. – Сможешь и теперь.
– Я не собираюсь оправдываться, – твердо сказал он, поймав мой взгляд. – Осознание, какую ошибку я совершил, настигло меня почти сразу. Я лишь хочу рассказать, что мной двигало в тот момент.
Сволочь.
– Прошло больше года, Тимур. Если ты не провел предыдущие шестнадцать месяцев на закрытом секретном объекте без возможности использовать чертов телефон, то я не желаю сейчас ничего слышать. У тебя было предостаточно времени поведать мне о своих мотивах.
Я выпалила все это на одном дыхании. Невероятно, как мне удалось не сорваться на крик.
– Все, что было, давно осталось в прошлом, – продолжила я уже спокойнее. – В настоящем ты мой преподаватель, научный руководитель и куратор. И этого более, чем достаточно. Я бы даже сказала, что это уже перебор.
Тимур грустно усмехнулся.
– Тот хлыщ, притащивший тебе ирисы, – вдруг сказал он. – Кто он?
– Мы встречаемся, – ответила я, глядя ему в глаза.
– Давно?
– Тебя это не касается.
Астахов взглянул на меня так, что на краткий миг стало страшно. Он резко притянул меня к себе своей ручищей, пока я, точно завороженная, никак не могла вырваться из плена его глаз.
– Ошибаешься, Мирослава, – прошептал он. – Меня касается все, что связано с тобой.
А потом его губы накрыли мои, и весь мир разлетелся на миллиард осколков. Одной рукой Тимур все еще удерживал меня за талию, а второй обхватил шею, пока его рот заявлял на меня права.
Ощущения были настолько острые, что слабели колени, и если бы Тимур не прижимал меня к себе, я бы уже растеклась лужицей по земле. Пока он целовал меня, с каждой секундой моя потребность в нем возрастала в геометрической прогрессии. Каждая клеточка моего тела трепетала от его близости, аромата его парфюма и от осознания, как сильно мне его не хватало. Как сильно я скучала.
Наверное, так себя чувствуют все, кто пытался бросить вредную привычку, стойко выдерживал какое-то время, а потом срывался. В этот момент я испытывала настоящий кайф и самозабвенно отвечала на поцелуй.
Удивительно, но именно мысль, что я прямо сейчас запускала свой язык в рот преподавателя, смогла меня отрезвить.
Проклятье, да что со мной?!
Разозлившись на себя даже больше, чем на Астахова, я распахнула глаза и оттолкнула обезумевшего мужчину обеими руками. А когда он попытался снова притянуть меня к себе, я влепила ему пощечину, которая больно обожгла мою ладонь.
– Не смей. Никогда больше не смей целовать меня, – мой голос походил на шипение разъяренной кошки. – Я проклинаю тот день, когда познакомилась с тобой. Понимаешь? Лучше бы тебя никогда не было в моей жизни.
– Мира…
Но меня уже было не остановить. Я задыхалась от переполнявших меня эмоций и выпалила то, что и наполовину не было правдой.
– Ненавижу тебя.
Тимур дернулся как от новой пощечины и не стал меня останавливать, когда я вернула наушники в уши и стремительно понеслась дальше по набережной, наплевав на темп и дыхание. Я касалась пальцами своих губ, которые все еще горели от поцелуя, и едва сдерживала рвущийся наружу поток слез.