– Ещё чего не хватало. – Мистер Кларк свернул газету и положил на стол. – А если завтра тебе приснится, что я подавлюсь и умру, мне, что же, теперь не есть? – надкусил он печенье.
– Бог с вами, мистер Кларк, – отмахнулась она.
– Хорошо, – он облокотился на спинку стула и снисходительно улыбнулся.
Филлис знала эту улыбку. Так он улыбался соседским детям и местному разносчику газет, которого считал дурачком. Эта улыбка была для детей и идиотов.
– Говори, Филлис, – продолжал он улыбаться, – как я там умер в твоём этом сне?
– Вас сбила машина, – неуверенно пролепетала она.
– На территории кампуса? – смотрел он на неё, ухмыляясь.
– Я не знаю, – замахала на него Филлис, – я только видела вас в гробу… Ох, это ужасно.
– Сны – это проекция увиденного или услышанного за день, Филлис. Ты помнишь, что было вчера?
– А что было? – не могла она вспомнить.
– Вчера я приехал с работы и рассказал тебе, как какой-то придурок гонял на спортивной машине по территории кампуса, чуть меня не сбил, а после врезался в дерево.
– Точно, – выдохнула Филлис, – говорили…
– Вот видишь, сны – это всего лишь работа нашего мозга, – постучал он указательным пальцем по своему виску, – работа уставшего мозга, и всё…
И это было всё, что вспомнила Филлис, сколько лет прошло с тех пор…
Она сидела в кресле мистера Кларка и не могла вздохнуть. Она уже и забыла о том разговоре, как и о том странном сне.
8 глава
– Значит, кто стрелял, вы не видели?
– Не видел.
– Этот какой уже? – зашёл в кабинет второй следователь.
– Шестой свидетель.
Бармена, трёх посетителей и второго официанта они уже допросили. А я всё смотрел на часы.
– Судя по месту, на котором вы сидели, и месту, с которого был произведён выстрел, преступник мог целиться и в вас, мистер Мильтон.
Да, тут и полицейским быть не нужно…
– Но это только одна из догадок, так что вы раньше времени не волнуйтесь.
– Раньше какого времени?
– Но вот если покушение повторится…
– Отлично!
– Знаете, сейчас такое время, преступности много, сотрудников мало.
– Понятно.
– Скажите, недоброжелатели у вас были?
Ясно, что спрашивал он всё на автомате, а дело этой несчастной официантки он положит на дальнюю полку, как только все выйдут из участка.
– Нет, недоброжелателей не было.
Он взглянул в анкету первичного допроса.
– Здесь сказано, что вы репортёр.
– Да.
– Не писали ли вы в последнее время каких-либо компрометирующих статей?
– В последнее время не писал.
– Хорошо, – пометил он что-то у себя в записях. – Угрозы вам не поступали?
– Нет.
– Мы, конечно, ещё проверяем погибшую официантку, говорят, у неё были какие-то проблемы с бывшим парнем, может, это он хотел её убить. Но вам всё же нужно быть осторожнее.
– Это как?
– Если заметите кого-нибудь подозрительного, звоните, если вам начнут поступать письма, звонки с угрозами…
– И что вы сделаете? Приставите ко мне охрану?
Он посмотрел на остывший кофе и недоеденный пончик, что лежал в бумажной тарелке у его монитора, и, глубоко вздохнув, перевёл взгляд на меня.
– Нет, но мы будем обязаны рассмотреть ваше обращение и приобщить его к делу.
Я вышел из участка. Солнце уже почти скрылось за городскими высотками, лишь иногда проходя по их стенам и снова исчезая в тени.
Им нужна была газета. Тем, кто стрелял. Я так хотел, чтобы эту передачу увидел тот, кто нужно. Похоже, так и случилось, только наоборот. Иногда лучше сидеть на заднице ровно, лучше быть таким, как старик Хендерсон, равнодушным и больным. Может, оттого он и равнодушен к жизни, что вся его чёртова жизнь вертится вокруг его дряхлеющего тела. Эх, попадись мне эта новость о смерти мистера Кларка двадцатью годами позже, я бы тоже на всё наплевал.
Мне казалось, я слишком медленно шёл, почти не касаясь асфальта, мне казалось, я не чувствовал ног, так и было, они онемели от страха. Не очень-то хотелось в том признаваться, но знатно меня тряхануло, не каждый день пуля проносится в пяти сантиметрах от твоей головы. Мне казалось, на меня все глазеют, все смотрят и хотят выстрелить в спину. Между лопаток болело, металлический холод пробежал по спине. «Нужно где-то залечь», – думал я.
Вышел к дороге. Все машины со скоростью света пролетали передо мной, шурша колёсами, вопя клаксонами: тебя хотят застрелить, застрелить… не останавливайся, иди дальше…
Я решил, что, если не сяду в такси, меня точно убьют, вот сейчас на этом же месте, в центре города напротив участка. Может, так оно и будет лучше? Может, и не так это страшно – умереть? По крайней мере, официантка, которую застрелили, даже не поняла ничего. Страшно было потом, и не ей, а другим. Я посмотрел на дорогу, машины замедлили ход, поднял руку и поймал такси.