Что «вообще», доктор и сам не знал, но зато это «вообще» производит магическое впечатление на его пожилых пациенток. Татьяна Тихоновна исключением не была.
— Вы считаете, что через две недели мне станет лучше?
— Конечно.
— Спасибо, доктор! Я в вас очень верю.
Алексей Максимович улыбнулся ей и вышел из палаты. Больше всего ему хотелось спросить: зачем было жаловаться, если она ему так верит?
В принципе он не был таким уж дураком. И никаких сомнений в том, что пациентке не хватает обычного внимания и душевного разговора, у него не было. Но он совершенно не считал, что душевный разговор входит в его обязанности. И вообще, сами подумайте: сейчас говорят о стандартах лечения. Стандарты он все прекрасно выполняет. А где, скажите, в этих стандартах строчка про душевные разговоры? Вот то-то! Да и разговоры душевные — это уже психотерапия. А психотерапия — теперь отдельная медицинская специальность. У него сертификат по терапии, и не надо к нему предъявлять завышенные требования! Вот так!
Пожилая пациентка, совершавшая ежедневный моцион в коридоре, резко ускорила шаг — Алексей Максимович последнюю фразу случайно произнес вслух. К счастью, до ординаторской оставалось два шага. Наобщавшийся доктор предвкушал, как спокойно, в тишине попьет чаю, потому что Марина Валерьевна, сразу после обхода поговорив с заведующей, куда-то ускакала очень довольная. Но ему сегодня явно не везло.
— Доктор, вы уже вернулись? — с некоторым кокетством спросила его недавняя собеседница. — А я как раз устроилась. В палате у меня все хорошо, соседи такие милые. Так что ж, давайте я вам доскажу про свои болячки. Правда, девушка в основном все записала. Но для вас я готова еще раз повторить!
— Давайте я сначала посмотрю, что написала медсестра. — Алексей Максимович ухватился за соломинку.
— Конечно, доктор, как скажете. — Дама основательно устроилась на стуле.
— А знаете что, Жанна Михайловна… — К счастью, первый лист уже был заполнен, можно было обратиться к пациентке по имени, — я сейчас документики посмотрю, все прочитаю, а потом спрошу у вас, если что понадобится. А вы пока в палату вернитесь, устройтесь с толком. С соседями познакомьтесь, да и обед уже скоро!
— Ну что ж… — Жанна Михайловна с разочарованным видом вышла из ординаторской.
Алексей Максимович отложил историю ее болезни и налил чаю, но не успел он поднести чашку ко рту, как снова появилась постовая медсестра.
— Алексей Максимович, истории можно забрать? — спросила с претензией.
— Нельзя, не готовы еще. — Алексей Максимович ответил с преувеличенной независимостью.
— А когда же я назначения буду выполнять? — В голосе коллеги прозвучали явно сварливые интонации.
— Когда я закончу. И кстати, если вы прекратите меня отвлекать, это получится быстрее.
Медсестра вышла, бормоча что-то насчет слишком умной современной молодежи.
Алексей Максимович подумал минуту, потом запер дверь на ключ. Стол был завален бумагами, их нужно заполнять — писать, писать и еще раз писать. Стоял у него и компьютер, но печатал доктор довольно медленно, поэтому жизни это облегчить не могло. Алексей тряхнул головой и подошел с чашкой к окну, решив устроить себе настоящий перерыв. Выйти из отделения все равно не получится, но зато можно отвлечься от всех этих больных теток, подумать о чем-нибудь приятном, об отпуске летнем, например. Он посмотрел вниз. Ничего интересного. Окна выходили на заброшенный парк. Голые ветки, снег… Скука.
Чай совсем остыл. Алексей вспомнил про бутерброд, который собирался взять из дома, залез в сумку, но не нашел ничего, кроме ненужных бумаг. Хорошего настроения доктору это не добавило. Голодать предстояло до вечера. Правда, в ординаторской был небольшой запас конфет… Он достал коробку, открыл. Конфеты были с белесым налетом. Явно до шкафа в ординаторской они довольно долго пролежали сначала в магазине, а потом у кого-то дома. Алексей сунул в рот одну, убедился в своем окончательном невезении — начинка была самая что ни на есть нелюбимая, — запил конфету остывшим чаем и бросил последний взгляд на серый пейзаж за окном. С трудом подавив привычное раздражение, отпер дверь и уселся писать бесконечные истории болезни. Не желая вызывать дополнительное недовольство постовой медсестры, быстро заполнил листы назначений, отложил в отдельную стопку, чтобы она забрала их без лишних слов. Дошел до истории болезни Жанны Михайловны. Коротко написал анамнез, восстановив в памяти ее пространный рассказ, не задумываясь назначил все необходимые обследования, чуть помедлив, выписал несколько лекарств. Теперь предстояло сделать изрядное количество выписок. Покривившись, Алексей отогнал любимую мысль о том, что, когда люди поступают в медицинские вузы, они мечтают лечить, а приходится все время писать. Впрочем, сказать, что ему доставляет удовольствие общаться с капризными дамами, он тоже не мог. Смысл в своей работе он давно потерял.