Скучные знания, покоившиеся под толщей непробиваемого льда, совместными усилиями учеников и учителей через лунки свободомыслия вытаскивались на свет, просачивались в студенческие мозги, вырубали глухие леса дремучести и бестолковости, распределялись по полушариям, утрамбовывались в извилинах и переплавлялись в мартеновских печах современности. Ошеломляющие результаты первой аккредитации потрясли скептиков. Молодой институт за глаза окрестили рассадником будущих квалифицированных специалистов, вольтерьянцев и патриотов.
В стенах вуза молодёжь не карабкалась по отвесным скалам в стремлении достичь Олимпа знаний, а свистнула Гермеса и прямо у подножия горы растолковала оному, что его крылья перекочуют к Икару, если многоуважаемая Афина через минуту не сбросит с вершины верёвочную лестницу. Вестник богов был взбешён, когда ему всё-таки вырвали крылья, несмотря на то, что просьба молодых людей была тотчас исполнена. Очнувшись от такой неслыханной дерзости, он крикнул богине Мудрости, чтобы та немедля подняла лестницу на недосягаемую высоту. И зря. Студенты обозвали крикуна Герпесом, тюкнули его по голове чем-то навроде эмалированного тазика, связали гордиевым узлом, запихали в мешок из-под картошки, а потом, не забыв прихватить пленника с собой, повисли на верёвках и стали быстро подниматься наверх.
— Эй, Афина, неужели ты не чувствуешь, что груз, который ты втаскиваешь на вершину Олимпа, слишком тяжёл? — завопил очухавшийся Гермес.
— Правду говорят, что шила в мешке не утаишь, — буркнул кто-то из ребят и повторно саданул вестника богов по макушке.
— Гады-ы-ы! — совсем даже по-русски заорала богиня Мудрости. — Сейчас я обрублю лестницу, и через пару секунд вы шмякнитесь на землю на пару с этим олухом Гермесом!
— Куда подевался твой безукоризненный древне-греческий, Афина?! — крикнул кто-то из парней. — Мы не потесним тебя на вершине! Неужели люди и боги Эллады, которые славятся своей демократичностью, столь равнодушны к студентам, желающим всё знать?! Нам нужна вершина Олимпа! Олимпа знаний!
— Знать всё невозможно, недоделок! Знать абсолютно всё имеет право только знать, да простит меня богиня истории Клио за этот каламбур! — прозвучал ответ сверху.
— Да, но многого не зная сейчас, мы уже о многом догадываемся, красавица! — включился в диалог какой-то наглец.
— Похвально, юноша! Но как ты уже мог понять, вас это не спасёт, несчастные потомки великого народа!
— Как, оказывается, наша воительница может красноречиво выражаться! — с деланным восхищением выкрикнула симпатичная студентка. — Последняя фраза была просто великолепна, словно сам старик Сократ водил кончиком твоего языка!
— Зови Зевса! — прорвало кого-то. — Мы желаем видеть главного! Имеем право! Мы желаем!
— Не надо выдавать желаемое за действительное, жалкие человечки! Недавно Верховный принимал в своих покоях Вакха!
— Наверное, сильно устал? — раздались сочувствующие голоса.
— Да, еле ворочает языком! — подтвердила Афина. — Надеюсь, вы в курсе, что олимпийские боги могут беседовать только с равными себе?.. То есть только с богами! Или даже с людьми, но…
— Не стесняйся, женщина-город! Продолжай! — дружно крикнули снизу.
— С людьми, но первыми среди равных… опять же богам! — заключила богиня Мудрости.
— Нам нужны имена этих героев, чтобы послать их к Зевсу в качестве своих представителей! — восторженно выкрикнул какой-то храбрец и, разжав пальцы от счастья, полетел в пропасть.
— Первый готов, не добравшись и до приёмной Знания, — с грустью проводив друга, заметил студент, которых называют «вечными». А потом раздражённо гаркнул: «Мы испытываем информационный сушняк, который надо утолить!.. Имена, Афина! Нам нужны имена!»
— Они, по-моему, не принадлежат вашему кругу! У них нет имён! — испугалась богиня Мудрости, вероятно, забыв, что может дёргать за верёвочки по своему усмотрению. — То есть имя им — Легион!
— Так говорят о тех, кого много! Следовательно, о нас! — раздались дружные крики радости.
— Или чертях! А нам — поделом! — подытожил какой-то студент, осознав, что сила воли ему больше никогда не пригодится, так как в дело вступила сила тяжести.
Надеюсь, что читатель составил приблизительное впечатление о тех настроениях, которые царили в образовательном учреждении на протяжении целого года. В институте не готовили специалистов, словно яичницу на сковородке. Там их творили, как могут творить только талантливые скульпторы, которые в банальной гранитной глыбе видят неизвестного солдата с малюткой-девочкой на руках. Слава об Антоне Сигизмундовиче (будем в дальнейшем называть ВУЗ так, чтобы никого не скомпрометировать) разнеслась по ближайшим городам и весям, несмотря на то, что до первого выпуска было ещё далеко. Маманы и папаны, переживавшие за судьбу своих чад, перестали терзаться сомнениями по поводу выбора учебного заведения. «Какие там Оксфорды! Долой Кембриджи! Пропади всё пропадом, а также Гарварды! Детей — на выкорм к Антону Сигизмундовичу!» — истошно вопили родители. Как и следовало ожидать, неразумное дитя, решив, что оно уже большое и вполне самостоятельное, зазналось и подняло оплату за обучение.