Долли Грей
Дежурный ангел
Пролог
Мое полное имя Роксана-Александра Клейтон, но для близких, друзей и коллег я просто Рокси. Мне тридцать лет. Вернее, тридцать мне исполнится только через полгода, но я стараюсь заранее приучить себя к цифре, которая многим женщинам кажется ужасной. Как вы поняли, я исключением не являюсь.
Рассказ о моей жизни ничем не отличается от историй большинства обитательниц Нью-Йорка.
Детство: любящие родители, рождественские подарки под елкой, поездки в летние лагеря или на ферму к бабушке, веселые дни рождения… Иногда мне кажется, что такой счастливой и беззаботной, как тогда, я больше никогда не буду.
Юность: колледж и университет, пора самокопаний и поисков цели в жизни, поцелуи на крыше под звездным небом и первый сексуальный опыт. Как его звали? Мэтью… или нет, Бред, кажется… Да нет же, я его совсем не любила, просто пришло время стать взрослой, а он был лучшим игроком университетской баскетбольной команды.
Если честно, то мысль о том, что со мной что-то не так, посетила меня именно в те годы. Как и многие мои ровесницы я зачитывалась сентиментальными романами и безумно мечтала о всепоглощающей любви, но ни к одному из окружающих меня представителей мужского пола не испытывала ничего подобного.
Я едва было не усомнилась в нормальности своей половой ориентации, однако первая же попытка завязать знакомство с милой девушкой в специальном баре убедила меня в обратном.
Мое настоящее укладывается в несколько скупых строк: работа, уютная квартира в престижном районе и обеды с друзьями по выходным.
Если из всего вышеизложенного у вас сформировалось мнение обо мне, как о занудной и некрасивой старой деве, то уверяю: это не так.
Конечно, на звание «Мисс Америка» я не претендую, но к числу нуждающихся в жалости не отношусь. Это точно!
Иначе и быть не может, ведь я работаю главным редактором в «Шарме». Разумеется, вы если не читали, то обязательно слышали об этом журнале. Он рассказывает на своих страницах о моде, о том, как современной женщине добиться успеха в карьере и любви.
К сожалению, если с первым у меня все нормально, то о втором я даже стараюсь не думать, чтобы не расстраиваться лишний раз.
Единственный любимый мужчина в моей жизни — это кот Мартин, подарок друзей на позапрошлогоднее Рождество. Он терпеливо ожидает моего возвращения домой каждый вечер.
Впрочем, я подозреваю, что его чувствами руководит в большей степени желание получить обычную порцию корма, нежели радость от встречи со своей хозяйкой.
Но, как бы то ни было, именно Мартин спасает меня дома от одиночества, и я ему за это благодарна. Поскольку нет ничего страшнее для женщины, готовящейся встретить тридцатилетие, чем оказаться наедине со своими мыслями. Хотя иногда им все же удается застигнуть меня врасплох. Как правило, это происходит по пути с работы домой.
О чем может думать женщина вроде меня? О том, как тоскливо просыпаться в огромной постели и понимать, что кроме разжиревшего рыжего кота, смешно посапывающего во сне, рядом никого нет…
В наш журнал часто приходят письма от постоянных читательниц, в которых они жалуются на мужей, любовников и приятелей, храпящих по ночам. Когда я читаю об этом, то мне хочется сказать им всем:
— Милые мои, да я что угодно отдала бы, чтобы оказаться на месте любой из вас.
Впрочем, конечно же, лукавлю, не любой, но суть от этого не меняется. Видит бог, я пыталась устроить свою жизнь иначе. Окружала себя друзьями, списку моих хобби мог позавидовать даже Леонардо да Винчи. Но все напрасно.
Ни один гений в мире не придумал еще равнозначной замены такому чувству, как любовь.
А так хочется любить!
Возможно, я ненормальная, а может, просто мое отчаяние, устав скрываться за маской успешной женщины, вырвалось наружу и заявило о себе миру.
С недавнего времени я стала замечать за собой, что мысленно обращаюсь к Богу с молитвами о том, чтобы он наконец даровал мне радость настоящей любви. Да! При всем прагматизме, столь свойственном современным женщинам, я иногда надеюсь на чудо. А иначе нельзя…
Из дневника Рокси Клейтон
1
— Мартин, малыш, — ласково позвала Рокси, едва войдя в квартиру и поставив чемоданы на пол. Но никакой реакции на ее слова не последовало, поэтому она уже совсем другим тоном заявила: — Эй, рыжая обормотина, мог бы выйти ради приличия и поздороваться со мной, как и положено домашнему коту.
Однако прошло еще пятнадцать секунд, прежде чем до ее ушей донесся легкий шорох и в коридор из дверей гостиной вышел Мартин с выражением недовольства на лоснящейся мордахе.